— Хорошо, — отозвался Роуи, — я не хочу делить тебя ни с кем. Ты моя, Элизабет, ты вся принадлежишь мне.
Ей казалось, она слышала его шепот о том, что он любит ее, и уснула, полная ощущения безопасности и того, что она не одинока, а принадлежит кому-то.
Кристиан Хантер сидел за викторианским письменным столом красного дерева в своей библиотеке, держа в пальцах ручку с золотым пером и обычного размера чистый лист бумаги. Роуи Чалмерс. С ним надо что-то делать. Хантер уставился на бумагу, потом скомкал ее и бросил в корзину. Листок упал точно в центр, и он улыбнулся. В колледже он играл в баскетбол и еще не потерял хватки. Надо передвинуть корзину для бумаг подальше, может быть, поставить ее у стенной панели, чтобы можно было отрабатывать на ней броски.
Хантер нажал кнопку своей панели личной линии связи, потом набрал хорошо ему известный номер.
Ему ответил скрипучий голос.
— Говорит Хантер. Доложите мне… Мужчина говорил очень долго. Когда он закончил, Кристиан в течение нескольких минут молчал. Ноги его упирались в тумбу письменного стола.
— Прекрасно, — сказал он наконец. — Продолжайте. Я позвоню вам во вторник.
Он мягко положил трубку на затейливо украшенный рычаг и откинулся на спинку стула, сомкнув руки на затылке.
Услышав тихий стук в дверь кабинета, Хантер нахмурился, но только на минуту.
— Кристиан?
— Минутку, Сьюзен, — откликнулся он. Яркая блондинка ждала в спальне, одетая только в очень дорогое шелковое неглиже персикового цвета, которое он сам купил для нее. Блондинкой она была, разумеется, крашеной, но последнее ее ничуть не волновало, кроме того, она носила зеленые контактные линзы.
С минуту он смотрел на нее и подумал — хороша! Только вот груди слишком большие. Он подошел к стереосистеме и поставил компакт-диск. Молчание комнаты нарушил Третий Брандербургский концерт Баха в исполнении Амстердамского оркестра барокко.
Он почувствовал, что начинает возбуждаться, и поцеловал Сьюзен.
— Не можем ли мы когда-нибудь послушать что-нибудь красивое? Ну, например, “Биттлз”, Кристиан? — спросила Сьюзен, прижимаясь к нему всем телом.
— Нет, не можем. Тебе же только двадцать один, Сьюзен. “Биттлз” были задолго до того, как ты выросла.
— Ну тогда “Босса”, — сказала она, улыбаясь и чувствуя, как его пальцы скользнули по внутренней стороне бедер.
— А как насчет “Тоннеля любви”?
Его пальцы задвигались. Она достигла вершины наслаждения в то время, когда звучало аллегро третьей части.
