— Прекрасно, — сказал я. — Значит, дело пойдет. Мы бы с Савельевым одни не справились. — Я указал глазами на начальника полкового медпункта.
— Мы с ним знакомы, — сказал Харевич. — Капитан часто бывает у нас в батальоне. Больных привозит.
— Знаю, — говорю я.
— Вы-то сами оперируете? — неожиданно спрашивает меня начальник медсанбата.
— Да, я хирург, — ответил я ему.
— Это хорошо, — удовлетворенно заметил он. — Не люблю терапевтов — от них никакого толку на войне. Знаете, как они лечат солдат? — улыбнувшись, спрашивает он, и я чувствую, что он горазд на шутки. — Берут таблетку, ломают ее на две части и говорят: вот это от живота, а это от кашля — смотри не перепутай.
Эту избитую шутку я знал еще со студенческих пор, однако сделал вид, что мне смешно.
— А вы? Вы тоже хирург? — поинтересовался я у подполковника.
— Нет, я чиновник от медицины, — вздохнув, сказал он. — Хотя когда-то тоже оперировал. Но это было еще при царе-Косыре. Сейчас мой главный инструмент — ручка и противный пропитый голос. Вы еще услышите, как я ругаюсь, — улыбнувшись, пообещал Харевич. — Ну, хватит болтать, пора за работу, — насупившись вдруг, произнес начальник санбата.
Он обвел взглядом наш импровизированный лазарет и остался недоволен.
— А вы что же это, майор? С неба поливает, а вы, понимаешь ли, даже навесы над операционными столами не соизволили установить.
Я тут же психанул.
— Вы думаете, до навесов нам было? — раздраженно произнес я. — «Чехи» тут такого шороха навели, что мы не знали, куда деваться, — сказал я. — Вы посмотрите, что творится вокруг. И это все вчера еще называлось лагерем. Врасплох нас застали, сволочи, врасплох, а вы говорите «навесы»…
Харевич больше не решился катить на меня бочку, понял, что я не сдамся. Он попросил, чтобы я распорядился поставить палатки под операционные.
— Товарищ майор, а мне что делать? — спросил меня Савельев.
— Прежде всего приведи себя в порядок, — сказал я ему совершенно по-дружески. Я все время помнил о том, что он спас мне жизнь, и был благодарен ему за это.
Савельев улыбнулся.
— Вы бы сами оделись, — сказал он мне. — Барышни ведь приехали…
— Что? Какие еще барышни? — не понял я.
— Как какие — медсестры из медсанбата! Неужели не заметили? — удивился он.
— Не заметил, — честно признался я ему. В самом деле, я не обратил внимания, кто там приехал с подполковником. Я чувствовал себя разбитым, и в голове моей не было ничего, кроме тяжелых мыслей. До того ли было? Я стал вертеть головой, но ни Харевича, ни его подчиненных я не увидел. Они, видимо, были заняты разгрузкой «уазиков». Я не знал, что мне делать. Потом все же решил, что мне необходимо сходить в свою палатку и отыскать гимнастерку, которую я впопыхах не успел давеча надеть на себя.
