Я сразу понял, что мне придется нелегко. Уже скоро я ощутил, как меня стал давить к земле бронежилет «кираса», тот самый, у которого, как мне сказали, высокая четвертая степень защиты. Я взмок и тяжело дышал. Я проклинал тот миг, когда мне взбрело в голову идти со спецотрядом. Ну что, что толкнуло меня на это? — спрашивал я себя. Пулю захотел схлопотать? Да ведь для этого не обязательно идти в горы. Есть ведь Грозный, есть Аргун, есть, в конце концов, Урус-Мартан. Но мне, видите ли, в горы захотелось. Ну тогда терпи и не стони, зло сказал я себе.
Но я уже был не в том возрасте, чтобы с полной выкладкой бродить по горам. Теперь я понимал, почему в общем-то еще далеко не старых сорокалетних армейских офицеров отправляют на пенсию. Армия существует не для того, чтобы спокойно стоять гарнизонами возле больших благополучных городов. Она должна быть выносливой, сильной и мобильной. Только такая армия способна защитить кого-то. А такие, как я, старые алкаши ей не нужны.
У меня сдавило сердце, стало трудно дышать. Я готов был уже остановиться и незаметно сбросить с себя бронежилет, но я почему-то тянул с этим. Боялся, что в меня угодит чеченская пуля? Ерунда, какая там пуля! Ведь мне уже было все безразлично в этой жизни. Наверное, все дело было в том, что я боялся самому себе показаться слабым. Я даже ракетницу, которую мне всучили перед самым отходом и которая казалась мне теперь тяжелее пудовой гири, не решился бросить в снег. «Зеленая — значит, свои», — вспомнил я слова капитана Смирных. И две гранаты «РГД-5», которые запихал в карманы бушлата, я не мог выбросить. А уж о медицинской сумке, в которой находились медикаменты, и говорить не приходилось. А ведь она тоже казалась теперь неподъемной. Нет, стариков в самом деле нужно гнать поганой метлой из армии, злясь на себя, думал я. Ну какие мы, к черту, вояки? Обыкновенный балласт в погонах.
Я вдруг подумал о том, что зря не принял психотропные таблетки, которые перед самым выходом Смирных раздавал бойцам.
— Психотропные вещества пробовали? — спросил он меня и сунул мне в руку четыре таблетки. — Шесть не даю — «мотор» может лопнуть. Проглотите. Мы всегда так делаем, чтобы не заснуть и чтобы сердце стучало как часы.
Наверное, если бы я принял препарат, я бы чувствовал себя лучше, подумал. Я на ходу открыл медицинскую сумку, пошарил в ней, нашел нужные мне таблетки и затем засунул их в рот. Некоторое время я никак не мог их проглотить. Тогда я взял в рот немного снега и проглотил его вместе с таблетками. Сердце и впрямь заработало как часики. Только куда-то очень спешащие.
