Собеседник заметил, что старец, вероятно, в это время ощущал действие благодати.
— Да, иначе сил человеческих не хватило бы… Когда в сердце есть умиление, то и Бог бывает с нами.
Вообще же отец Серафим неохотно советовал другим поселяться в отшельнической келье, объясняя, что таковой должен быть как бы распятым на кресте; что в монастыре иноки борются со злыми силами — как с голубями, в пустыни же — как со львами. А потому, если и поддерживал чье-либо пустынножительство, то никого не благословлял уединяться одному, советовал проходить пустынные подвиги вдвоем или даже втроем. В доказательство приводил всегда слова из Екклесиаста (гл. 4): «Двоим лучше, нежели одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. И если станет кто-либо преодолевать одного, то двое устоят против него. И нитка, втрое скрученная, не скоро порвется».
Тысячу раз стоит удивиться тому, какая сильная вера была у отца Серафима, если благодаря ей он преодолел наитруднейшие искушения. В награду за это Господь ниспослал ему дар прозорливости, действие которого обнаружилось первый раз именно в его пустыньке.
Саровские иноки рассказывали следующее. Один боголюбивый посетитель обители возгорелся желанием непременно стать монахом в Саровской пустыни. Какое-то время он жил в монастыре, приглядываясь к трудам монашествующих. Но, возвратясь домой, он увлекся мирской жизнью, потом вступил в брак и имел двоих детей. Совесть, однако, все время напоминала ему о его обетах. Этот человек снова прибыл в Саров как большой грешник, кланялся в ноги саровским старцам в церкви после богослужения, прося их обсудить его вину, дать совет и благословение на поступление в обитель. Один из старцев посоветовал ему обратиться к отцу Серафиму.
Приезжий отправился в пустыньку и увидел батюшку выходящим из кельи с заступом. Он бросился перед старцем на колени, умоляя дать совет в его душевном расстройстве. Отец Серафим, выслушав его длинную и горячую речь безмолвно, спросил: «Исполнишь ли ты по обету все иноческие правила?» Тот клялся до смерти быть верным исполнителем монастырских правил, жаждая, чтобы старец сейчас же наложил на него какую-либо епитимью.
Отец Серафим, провидя возможность исполнения обещания пришельцем, сказал: «Если ты точно по обету своему исполнишь все иноческие правила, то гряди с миром в путь твой». Затем он благословил этого человека и отпустил. Вскоре вдруг умерла его жена, а вслед за тем — дети. И не связанный более никакими житейскими узами, ушел он из мира, поступил в Саровскую пустынь, был пострижен в монашество и умер истинным иноком.
