Разложив карты, Ленорман сказала:
— Бонапарт — червонный король, как всегда. Плохи дела. Вижу дорогу.
— Конечно. Ведь император возвращается из России. Он идет пешком, но он же в дороге, — заметила Жозефина.
Мария качала головой.
— Вижу не эту, другую дорогу. Это путь по воде. Путешествие на корабле.
Молчание было долгим.
— Какова же будет его судьба? — не выдержав, опять спросила Жозефина.
— Трефовая дама не будет вместе с императором. В вашей судьбе изменений не вижу. Только денежные затруднения. Но в этом нет ничего необычного.
Мария подняла руку, призывая к вниманию.
— Вижу разлуку с червонной дамой.
— Это Мария-Луиза, — шепнула Жозефина.
— Но эта разлука не предвещает ничего хорошего. И вообще я не вижу ничего хорошего, — Мария говорила взволнованно. — Что может обозначать червонный валет? Червонный валет лежит между ним и валетом треф. Валет треф — это Талейран…
— Червонный валет, может быть, маленький король Римский? — предположила Жозефина.
Мария смешала карты и быстро разложила их вновь.
— Опять путешествие морем, денежные затруднения и… измена червонной дамы.
— Измена червонной дамы? — почти задохнулась Жозефина.
Мария кивнула.
— А я? — Жозефина задыхалась от волнения.
— Не понимаю… Между императором и трефовой дамой нет никого, и все-таки… все-таки он не с ней, я, право, не понимаю, дорогая Жозефина. А вот опять червонный валет. Рядом с императором, все время рядом с императором. Нет, это не король Римский, это не ребенок, это взрослый мужчина, но кто?
Озадаченная, она бросила взгляд вокруг.
— Это может быть даже и не мужчина, а молодая женщина. Женщина, которую император не считает взрослой и серьезной. Это кто-то, кто сопровождает императора всю жизнь и не покинет его, и не возненавидит никогда.
Ленорман сочинила букварь предсказаний, где все просто и понятно. Сегодня — третье число, ему соответствует такой-то астрономический дом, такой-то астрономический дом согласуется с таким-то происшествием. Самое удивительное, что этот нехитрый механизм срабатывал.
Виктор Гюго говорил: «Ее поразительные предсказания — это не более чем совпадение. Но совпадение очень опасное, похожее на ловушку. Ибо это совпадение — не шарлатанское».
Без сомнения, мадемуазель умела предугадывать предопределенную Парками кривую человеческой судьбы. Ей было знакомо озарение и неистовство поэта. Без слов и рифмы, с помощью чисел она слагала математическую поэму, еще более возвышенную, чем литературная.
