— Мне не нужен кошер, меня устроит все, что у тебя есть, — Иегуда присел на лавку и положил суму у ног. — Не бойся, я заплачу…
Сириец усмехнулся.
— Похлебка из требухи, пироги со свининой, вино… Правда, вино кислое, пусть Юпитер поразит виноторговца Агриппу молнией в его тощий зад! Он продал мне четыре кувшина этой гадости! Но я честно говорю, что это кислятина, и беру за него недорого! Лучше прополоскать рот этим пойлом, чем есть всухомятку, уж поверь! Тебя это устроит?
— Устроит.
— Нужен ночлег?
— Да.
— Хочешь жить один или поспишь в общем зале? Одному — дороже!
— Я знаю. Пока у меня есть деньги, я сниму комнату. А там — посмотрим.
— Так как тебя зовут, не иудей?
— Ксантипп…
— Ты не обижайся, Ксантипп, — сказал Арета с той же кривой улыбкой. — Я хоть и гостеприимный человек, но верить на слово не привык и хочу увидеть деньги. Еда и постель — пять ассов в день. Остановишься на неделю — сделаю скидку, заплатишь три денария. Платить будешь с утра, есть — когда захочешь, но за эти деньги только раз в день. Хочешь водить девок — води, но будете шуметь — выгоню. У меня приличный постоялый двор, а не лупанарий. Понял? Показывай деньги!
— Это за два дня, — Иегуда положил денарий на край стола. — Бери деньги и дай мне напиться, Арета.
Сириец смахнул монету со стола с грацией кота, серебряный кружок мгновенно исчез в пухлой ладони.
— Вода — бесплатно, — прогудел он, явно гордясь своей щедростью, и сделал знак дородной темнокожей рабыне, выглядывавшей из кухонных дверей.
Рабыня оказалась расторопной. Едва Иегуда успел сделать несколько глотков степлившейся воды, как на стол перед ним уже появились глиняная миска с горячей ароматной похлебкой, четверть темного хлеба, еще теплого, недавно из печи, да кусок пирога с начинкой из мяса, лука и яиц. Вино вынесли из погреба, оно было прохладным и действительно очень кислым, хотя, если разбавить…
Дела у Ареты, видать, действительно шли неплохо. Небольшой дворик харчевни приютил шестерых едоков, а ведь день только начал клониться к вечеру, и многие еще занимались делами вдалеке от Авентина. Ближе к ночи в харчевне будет полно народу, а, значит, еще один гость не бросится в глаза. И земляков здесь встретить затруднительно — мало кто из правоверных иудеев переступит порог дома, где кормят свининой. Когда-то и сам Иегуда с негодованием отверг бы такую еду, но теперь его звали Ксантипп и он был голоден, а от пирога так вкусно пахло!
Он подул на ложку и попробовал варево — темнокожая кухарка не зря ела хозяйский хлеб.
