Нас спасло то, что ауриганец оказался трусливым. Я увидел, как Брюс нанес ему мощный удар, и мгновение спустя сам вонзил вилы в ногу твари. Для нее этого оказалось достаточно. Грабби упал на землю. Существо стало с удивительной скоростью отступать к пруду. Мы бросились за ним. Вся живность фермы сопровождала нас криками.
Когда существо прыгнуло в воду, мы оба швырнули вслед ему вилы, но оно быстро нырнуло и скрылось в глубине, оставив после себя лишь рябь на воде и тонкую пленку муки.
Мы постояли несколько мгновений, глядя на воду, а потом, не сговариваясь, побежали назад, к Грабби. Он был мертв. Работник лежал на спине, и лицо его исказилось до неузнаваемости. Ауриганец, вероятно, укусил Грабби своими ядовитыми зубами, как только тот бросился на него. Кожа Грабби была туго натянута на костях и странно блестела, ее покрывал ровный темно-красный цвет. Все его внутренности под воздействием яда ауриганца превратились в жидкость. Он напоминал огромный, в рост человека, протухший баклажан.
На шее и там, где прежде было лицо, остались ранки от укуса, и через них вытекала жидкость, так что тело Грабби медленно сморщивалось, оседая на истоптанное смертное ложе из муки и пыли. Вероятно, вид легендарной головы Медузы, превращавшей людей в камень, был не хуже этого зрелища, поскольку мы стояли в полном оцепенении. К жизни нас вернул выстрел из ружья фермера Грендона.
Он давно грозился застрелить меня. Теперь же, увидев, что мы уничтожаем его запасы муки и, похоже, собираемся увести теленка, он решил привести свою угрозу в исполнение. У нас не оставалось иного выхода, кроме как спасаться бегством. Объяснить что-либо Грендону было невозможно. Из дома выбежала Нэнси, пытаясь остановить отца, но на помощь ему пришел Некланд, который намеревался спустить с цепи собак.
Мы с Брюсом уехали на моей Дэйзи, с которой я не стал снимать седло. Быстро выведя ее из конюшни, я подсадил Брюса и собирался сесть сам, когда снова раздался выстрел, и я почувствовал жгучую боль в ноге. Брюс втащил меня в седло, и мы уехали; я был почти без сознания.
Теперь я лежу в постели и ходить смогу дня через два. К счастью, кость не задета.
Итак, Вы видите, что на ферме лежит проклятие. Когда-то я думал, что она может стать новым Эдемом, давая пищу богов людям, подобным богам. Вместо этого — увы! — первая встреча человечества с существами из иного мира оказалась гибельной, и Эдем стал полем битвы для войны миров. Неудивительно, что будущее представляется нам в столь мрачном свете!
