— Я не готова к ответу, — заявила она. — Это слишком неожиданно. Дайте мне месяц на размышление.
За месяц незваный жених осознает отсутствие подлинной взаимности и морально подготовится к отказу, уверяла себя Аннабел, а я успею придумать какой-нибудь удачный ход для объяснения с мамой.
Огдену ничего не оставалось, как согласиться.
Кто-то учится на своих ошибках. Кто-то — более умный — пытается анализировать чужие промахи. Аннабел Кловер не считала себя чересчур умной, но во всяком случае среди глупцов числиться отказывалась. Мысленное возвращение в недавнее прошлое усугубило и без того отвратное настроение именинницы. Кажется, мать угадала мои намерения, сокрушенно заключила она. Не будет ни объяснений, ни подарков.
Ну что ж, переживем и это.
Ну почему Огден Хакен не имеет никакого отношения к горам? — обратилась виновница испорченного торжества к своему забрызганному отражению. Совсем никакого.
Тщательно вытерла зеркало от мушиных следов зубной пасты, чтобы не оставлять никаких следов досады. Быстро смыла не очень обильные слезы и промокнула лицо махровым полотенцем. Освежила кожу тоником. Нанесла самый легкий крем, хотя нежная кожа в нем ничуть не нуждалась. Но Энни любила ощущение бархатистой гладкости и мягкости, оставляемое именно этим кремом, и баловала им себя по особенно торжественным дням.
Провела кисточкой по ресницам — черная тушь мягко и изящно удлинила и подчеркнула необычный контур глаз. Легкими штрихами нанесла на веки тени: посветлее кверху, потемнее книзу. Тронула губы помадой. Подщипнула край левой брови, превратив ее в аккуратную стрельчатую дугу. И принялась старательно расчесывать волнистую густую лавину роскошных волос. Это ежедневное занятие всегда приводило Аннабел в состояние особой душевной гармонии и внутреннего равновесия, похожего на предощущение счастья. Вскоре зеркало подтвердило, что зеленоглазая русалка может смело встречать любого визитера.
А вдруг сейчас вновь в неурочное время заявится Огден Хакен? — спросила Аннабел заметно похорошевшее отражение. Уж он-то мог бы обо мне вспомнить в такой день. И явиться не с пустыми руками и не с цветочком, а с бриллиантовым кольцом.
Кто знает, может быть, именно сегодня такое появление вызовет совсем иные чувства и даже…
Немую беседу с зеркалом прервал материнский голос, неожиданно прозвучавший за дверью ванной комнаты:
— Энни, дорогая, ты где?
Появление Джоан Кловер в это время было не менее сенсационным, чем отсутствие подарка. Вдова, усвоившая партийную дисциплину, никогда не позволяла себе пропускать ни одного заседания комитета по связям с общественностью. И вот устоявшийся график побоку. К тому же материнский голос был преисполнен какой-то необычной ласки, щедро сдобренной нежностью, словно яблочный пирог сахарной пудрой.
