В доме Колдуэла полноправной хозяйкой была Тойси.
Многие говорили, что блестящему адвокату следовало бы обратиться к психотерапевту. Это ведь ненормально — без памяти любить какую-то собаку! Но Эдвин упорно отказывался признать, что у него есть какие-то проблемы. Да, он не очень любил женщин, но на это были свои, очень веские причины. И если кто-то напрямик его спрашивал, в чем же они заключаются, Эдвин довольно грубо отвечал, что не собирается отчитываться в своих поступках и предъявлять доказательства. Все же он не в суде.
И вот теперь единственный свет в окошке, черная длинношерстная собачка пропала! Весь вечер четверга Эдвин бегал по окрестностям и звал ее. Но Тойси не спешила на зов хозяина. В пятницу Эдвин отменил все встречи. Какими бы важными они ни были и как бы их результат ни отразился на его карьере, не было ничего важнее собаки. Он должен был ее найти.
Наверное, в жизни Эдвина впервые настал такой день, когда он не мог сделать то, что считал необходимым. Ни опросы возможных свидетелей, ни бесконечная езда по улицам Гранд-Рапидс не дали результатов. Тойси как сквозь землю провалилась.
Эдвин даже съездил на стройку, расположенную неподалеку от его дома; он знал, что стройка вот уже несколько лет была заморожена. Но и там не обнаружил следов собаки. Вечером в пятницу Эдвин почувствовал, что все его поиски напрасны.
Еще оставалась надежда, что Тойси сама вернется домой, в уме и сообразительности своей собаки Эдвин никогда не сомневался. Но он чувствовал себя преданным. Единственное существо, в котором он мог быть уверен на сто процентов, покинуло его.
В пятницу вечером Эдвин задернул все шторы, выключил везде свет и достал бутылку виски, чтобы залить свое одиночество и проститься с Тойси.
За несколько лет их совместной жизни он привык думать, что собака — такое же разумное существо, как и он. Привык, что ей доступна вся палитра человеческих чувств. А значит, теперь нечего удивляться тому, что Тойси оказалась способна на предательство. Она стала почти человеком, эта собака всегда была хорошей ученицей.
Проснулся Эдвин, когда солнце уже вовсю светило за окном — в щель между шторами проник золотистый луч. Эдвин с трудом разлепил веки. Комната плыла и шаталась, как будто она, а не Эдвин, выпила вчера бутылку виски.
Он поспешил закрыть глаза, пока ему не стало дурно. Надо бы поспать еще как минимум два часа. Тогда он, может быть, сумеет доползти до своей комнаты, как назло расположенной в дальнем конце дома. Или хотя бы до ванной.
