Я вернулся в комнату ожидания. Стюард, стоявший у дверей, приветствовал меня.
Я посмотрел на троих промышленников и подумал, в каком порядке стал бы душить их до смерти, если бы получил соответствующий приказ. Первым, наверно, Харпонастера. У него тощая жилистая шея, ее легко охватить руками, а большие пальцы удобно лягут на кадык.
Это меня подбодрило, и я по привычке воскликнул:
– Здорово!
Это тут же привело их в действие. Ферруччи сказал:
– Здоровоносы пролили воду в снег.
Харпонастер, с тощей шеей, добавил:
– Неги и негры не станут опарировать котов.
Липски сказал:
– Котов, мотов, стукотов, готов.
– Готов пьяница пока.
– По как пройти в Чикаго?
– Го-ворите.
– Варите.
– Те.
Молчание.
Они смотрели на меня. Я смотрел на них. Они лишены эмоций, вернее, двое из них лишены, и ни о чем не думают. А время проходит.
Я смотрел на них и думал о Флоре. Мне пришло в голову, что я не могу потерять то, что уже потерял. Можно поговорить о ней.
Я сказал:
– Джентльмены, в этом городе есть девушка, имя которой я не стану упоминать, не желая ее скомпрометировать. Позвольте мне описать ее вам, джентльмены.
И я начал. Последние два часа настолько взвели меня, что в моем описании Флоры звучала поэзия, скрывающаяся в неведомом источнике мужской силы в глубинах моего подсознания.
Они сидели застыв, как будто слушали и даже почти не прерывали. В людях под влиянием спейсолина просыпается вежливость. Они молчат, пока говорит кто-то другой. Поэтому и говорят по очереди.
Конечно, временами я замолкал: слишком уж возбуждающая тема, и тогда кто-нибудь из них получал возможность вставить два-три слова, прежде сем я мог собраться с силами и продолжить.
– Пикник с шампанским и боли в ящике столетий.
– Круглые, как тысяча берегов.
– Высокий и перечный леопард.
Я заставлял их смолкнуть и продолжал.
– У этой молодой леди, джентльмены, – сказал я, – в квартире установка пониженного тяготения. Вы можете спросить, зачем это? Я расскажу вам, потому что если у вас не было случая провести вечер с лучшей девушкой Марспорта, вы и представить себе не можете…
Но я старался дать им такую возможность. Я говорил так, что они оказались там. Все это они запомнят, но я сомневался, что впоследствии кто-нибудь из них будет возражать. Наоборот, вероятно, спросят у меня номер телефона.
Я продолжал – с любовью, с тщательным описанием подробностей, с печалью в голосе, и тут громкоговоритель объявил о прибытии «Пожирателя пространства».
И все. Я громко сказал:
