Несомненно, Гдлян и Иванов появились в виде пены на штормовой волне перестройки, как и многие крикуны и демагоги, не способные создавать, а только способные разрушать и охаивать, обманывая людей, спекулируя их доверием.
Феномен Гдляна и Иванова не стал бы таковым, если бы его не выращивали в определенных политических сферах, если бы два следователя не нужны были им как мощный разрушительный таран. Он бы никогда не продержался и нескольких дней, если бы не убогость политического, правового мышления толпы, рабская привычка создавать идолов и слепо преклоняться перед ними. Как говорится, без царя в голове, но с царем на престоле.
Всю правду еще не сказали о Гдляне. Демократическая пресса настоящего Гдляна заменила на образ Гдляна, а это далеко не одно и то же. Оригинал совсем не схож с написанным портретом. Время все расставит и уже расставляет по своим местам. Гдлян и Иванов сделали свое дело, помогли прийти к власти своим единомышленникам, да и сами подыскали теплые места. Что касается народа, то они, как мнение из «Демроссии», забыли о нем. Забыли тогда, когда ему действительно плохо, когда его разувают и раздевают до последней нитки. Нет уже тех митингов, нет на них пламенных гдляновских речей, в которых было больше тумана и саморекламы. Народ снова обманули и предали. Далеко не все поняли, что там, в Узбекистане, была предпринята попытка возродить «бериевщину». Конечно, трудно понять это, когда живешь в Москве, Зеленограде, за тысячи километров от тех мест, где глумились над людьми, избивали их на допросах, незаконно арестовывали и сажали в тюрьмы десятки невиновных людей, в том числе преклонных старцев и многодетных матерей. Понимание опасности «гдляновщины» неизбежно наступит у многих. И если моя книга будет способствовать этому, то я буду считать свою задачу выполненной.
Возвращаясь к феномену Гдляна и Иванова, можно твердо заявить, что он никогда бы не появился, будь за их группой должный, требовательный прокурорский надзор. И здесь Прокуратура Союза ССР, как это ни печально, должна разделить с ними ответственность за беззаконие, за массовое привлечение невиновных лиц к уголовной ответственности.
Как я уже отмечал, феномен родился в условиях недостаточной осведомленности людей. В этом я убеждался каждый раз, когда читал очередную корреспонденцию, поступившую в прокуратуру. К сожалению, так уж получилось, что мы не рассказали объективно и полно о событиях, происшедших в Узбекистане, да и сложно это сделать в одном, даже в двух, трех газетных выступлениях.
