— Прибыли? А куда?
— В Святыню Астарты.
— Езжай дальше, — буркнул Карев. — Даже когда я был исправен, меня никогда не тянуло в бордели, а…
— Не волнуйся, Вилл, — прервал его Ритчи, выключая двигатель. — Никто не заставляет тебя подниматься наверх, и, надеюсь, ты не против, чтобы я немного заработал.
Кареву снова показалось, что им манипулируют, что его водят за нос, но он вышел из машины и пошел ко входу в Святыню. К ним подошла стройная девушка, окутанная блеском, испускаемым голубовато-фиолетовым световым ожерельем, и протянула кассету для денег. Бросив взгляд на гладко выбритый подбородок Карева, она тут же перестала интересоваться им и повернулась к Ритчи, который вынул из сумки стодолларовый банкнот и бросил его в кассету.
— Астарта приглашает вас в свое жилище, — прошептала девушка и провела их в большой бар, занимавший весь первый этаж здания.
— Не понимаю, — сказал Карев. — Мне казалось, что деятельность этих заведений заключается в том, что девушки платят вам, а не наоборот.
Ритчи тяжело вздохнул. — Неужели все бухгалтера такие непрактичные? Конечно, они, нам платят, но и заведение должно иметь с этого какой-то доход. Эти сто долларов за вход обеспечивают ему избранность и покрывают расходы на содержание, а мужики, вроде меня, все равно зарабатывают, получая плату с девушек.
— О! И сколько же ты можешь получить?
Ритчи пожал плечами, проталкиваясь сквозь толпу к бару.
— Двадцать новых долларов за успокоение.
— Теперь я понимаю, почему это заведение приносит доход, — насмешливо сказал Карев.
— Что это за намеки, ты, замороженное яйцо? — резко спросил Ритчи. — Думаешь, что я не верну этой сотни? Подожди, и увидишь сам. Что ты пьешь?
— Виски.
Наконец Ритчи добрался до зеркальной стойки и приложил к глазу автобармена свой кредиск.
— Одно шотландское и одно заправленное, — сказал он.
Тут же в отверстии показались два запотевших стакана. Край одного из них светился нежным розовым светом, показывая, что он содержит что-то еще, кроме алкоголя. Карев взял ничем не выделяющийся стакан и, хлебнув слегка успокаивающий напиток, критически осмотрелся. Большинство присутствующих были исправными разного возраста. Хостессы, одетые в световые ожерелья, кружили между столиками и кабинами, как колонны застывшего огня. В зале находилось и несколько остывших, одетых, как он с облегчением заметил, совершенно обычно и болтающих с приятелями с самым беззаботным видом.
— Будь спокоен, Вилли, — сказал Ритчи, как будто читая мысли Карева. — Это нормальное заведение, и никто не будет на тебя наговаривать.
