Толкнув плечом дверь, он вышел из будки и побежал нанимать болид. По дороге домой, мчась под многотонным давлением сжатого воздуха, он мысленно повторял, что скажет ей. Пробы, взятые Баренбоймом, показали хорошие результаты, значит, он, Карев, является и бессмертным, и мужчиной. Значит, их супружество начнется заново и может выдержать неопределенно долгое время. Он собирался сказать ей правду, продемонстрировать ее всей силой своих бедер. «У нас будут дети, — мелькнуло у него в голове, и мысль об этом умерила дрожь его пальцев. — Как только кончится действие последней противозачаточной таблетки, которую я принял, мы подумаем о ребенке…»
Когда Карев ставил нанятый болид в сквер, окружающий дом, окна дома-купола заполняла матовая чернота. Он вошел через главный вход и увидел, что внутри царит почти полная темнота, нарушаемая только блеском созвездий, высвеченных проектором на потолок. Все перегородки были убраны, и в первый момент он подумал, что Афина куда-то вышла, но тут же заметил, что она лежит на софе, глядя на переливающиеся огоньки звезд. Подойдя к пульту климатизации, он убрал затемнение с окон, впускал в комнату солнечный свет.
— Я уже здесь, — заявил он, хотя это было излишне. — Приехал как можно быстрее.
Афина не шевельнулась.
— Ты меня удивляешь, Вилл. Факт, что ты сделал из себя евнуха, нисколько не затормозил тебя. И это прекрасно, — сказала она с такой холодной яростью, что он даже испугался.
— Я должен с тобой поговорить, Афина. У меня для тебя новость.
— А у меня для тебя, дорогуша. Держи! — воскликнула она, бросая ему маленький, блестящий предмет, который он поймал в воздухе. Это был серебряный кружочек; на одной из его сторон виднелось красное пятнышко.
— Ничего не понимаю, — медленно сказал он. — Это похоже на индикатор беременности.
— Это именно он и есть. Я вижу, что нейтрализация не повредила твоим глазам.
— Но я по-прежнему не понимаю… Чей он?
— Как это чей? Конечно, мой. — Афина села и повернулась к нему лицом. Ее левое веко явно опустилось. — Я лизнула его сегодня утром, и он вот так мило покраснел.
— Но это же невозможно. Ты не можешь быть беременна, ибо последний раз я принимал таблетку месяц назад и… — Карев замолчал, на лбу его выступил холодный пот.
— Наконец-то ты понял, — левый глаз Афины почти полностью закрылся, а ее лицо, застывшее, как у жрицы, выражало немую ярость. — Ты нисколько не ошибся относительно меня, Вилл. Оказывается, я не могу жить без регулярных сношений. Не прошло и двух дней после твоего отъезда, а я уже имела в твоей постели другого. Или лучше сказать, он имел меня в твоей постели?
