Выбрав этрог, он спросил торговца:
– Почем?
Тот ответил.
Положил старик этрог и сказал, что таких денег нет у него.
– Принеси мне какой-нибудь подешевле, – попросил он.
Букинист сказал, что если раби[13] хочет кашерный[14] этрог, то надо заплатить столько-то, как заплатили ему раби такой-то и габай[15] такой-то.
– Знаешь, раби, сколько они заплатили? – спросил и затем назвал огромную сумму.
Торговец взял этрог, посмотрел на него и сказал:
– Вот он, цитрусовый плод, о котором говорит Тора[16], и он абсолютно кашерный.
Старик ответил, что и деньги, уплачиваемые за этрог, должны быть тоже кашерные.
Букинист вернулся ко мне и спросил: «Ну, выбрал?»
Я развернулся к нему и спросил:
– Тот, кого ты зовешь «раби», кто он?
Он прошептал мне на ухо, что старик – Тепликский ребе[17] и удивительно, что я не слышал о нем, ведь все в Ерушалаиме считают его самым настоящим гаоном[18].
Тепликский ребе – в центре
Я ответил букинисту, что имя его мне известно, но увидеть лично довелось только сейчас.
Что же я слышал об этом старике?..
Кроме того, что он большой знаток Торы и праведник, он занимается благотворительностью. Буквально валяется в грязи перед жестокосердными, далекими от понимания значения цдаки[19]. Унижается перед чиновниками, от которых зависит помощь беднякам и не стесняется ничего сделать для других, чего бы никогда не посмел сделать для себя. Все это – во имя исполнения заповеди цдаки.
Есть рабаним, прославленные своим учением, мудростью, благочестивостью или жизненным опытом. Тепликский ребе имел все эти достоинства. Его надо было содержать в приличном месте в золотом обрамлении, но ребе жил среди нищих в темной каморке, одежда его была сродни той, в которую облачаются те жители Ерушалаима, кто не могут себе позволить ничего лучшего. Большую часть денег, получаемых от рабанута, он отдавал сиротам и вдовам.
Наконец, ребе нашел подходящий этрог, вытащил кошелек и расплатился с букинистом. И было видно из того, как он открывал кошелек и держал монеты, что деньги там – редкий гость.
ה
И я тоже нашел свой этрог.
Увлеченный ажиотажем праведных соискателей заповедного плода, я потратил на него больше, чем хотел и больше, чем позволял мой доход.
После покупки лулава и хадасов, я заплатил два груша за плетенку.
И от этой покупки я испытал куда большее удовлетворение, чем от этрога, стоившего мне много крови.
Этрог, красивый он или очень красивый, всегда имеет где-нибудь собрата, который намного красивей. Заплати я на еще три-четыре шиллинга больше – получил бы прекраснейший этрог, но найти более красивую плетенку мне не удалось бы ни за какие деньги. Мальчишки с Меа Шеарим, обычно не очень щепетильно относящиеся даже к собственной одежде, стараются, чтобы сделанное их руками не вызывало никаких нареканий.
