— Ну, вот смотри. Строил твой дедушка дом. Если бы он сразу задумал отгрохать, как ты говоришь, палаццо — не получилось бы, верно? Особенно если он не миллионер?
Пьетро кивнул — не миллионер, мол. Тут, правда, была тонкость: миллионером дедушка все-таки был — если считать в прежних итальянских лирах. Но объяснять русскому тонкости нумизматики тех времен
было намного дольше, чем просто согласиться. Третьяков продолжил, ободренный:
— Ну вот. И пока скопил бы он всю сумму до копейки — обязательно нашлось бы, на что потратить. Так что он у тебя совершенно правильно все делал. Прямо как мы. Сначала маленький домик, бытовка. Потом он туда переехал, так? И начал строить потихоньку. Подвел электричество, завез камни… Мы сейчас как твой дедушка — сарайчик построили, поселились — и давай камешек к камешку класть.
— Сергей, это же было во время дедушки. Шестьдесят лет назад. А сейчас все по-другому. Сейчас, если строят дом, а не снимают квартиру, просто берут кредит, нанимают строителей… И для этого не обязательно быть миллионером.
— А строители, что характерно, мы сами. Не наймешь же зеленых человечков местных. И кредит никакие инопланетяне нам не дадут.
— Ты умеешь говорить замечательные комплименты. То с сантехниками сравнишь, то со строителями.
— А что? По-моему, почетно. Вот будет тут постоянная база, закопанная в землю, тьфу, в Луну, с системой тоннелей, с куполами, с залами подземными, как у Хайнлайна, — Хайнлайна Пьетро читал, что и подтвердил частыми кивками, — а на местном кислородном заводе, на главном шлюзе — титановая табличка. Из местного, замечу, титана. И там первой же строкой — «Завод имени инженера-химика доктора Пьетро Тоцци». Согласно русской традиции.
— Не только русской. — Улыбнулся, уже прогресс.
— Ну, вот видишь. А вот мне даже этого не светит. Вот именем Сашки Залетина, командира нашей первой экспедиции, наверняка главную улицу… или главный тоннель назовут. А мне, как всего-навсего пятому, — не, без шансов.
Пьетро принялся горячо возражать против такой несправедливости. Как это таю инженеру, получается, целый завод, а командиру — ничего. Это неправильно! Распалился, замахал руками. Даже про холод забыл. В общем, через десять минут сошлись на названной в честь Третьякова энергостанции. Благо принимать, перегонять и подключать реактор предстояло как раз русскому. Хандру у итальянца как ветром сдуло. Чего Третьяков, собственно, и добивался.
Засим пошли спать.
