— Готово, — донесся до него женский голос. — Вероломная скотина!
Мендакс сделал шаг назад и фыркнул.
— Это слишком упрощенный взгляд, — ответил он. — Верность — понятие растяжимое. Ты удивишься, что оно может означать — при наличии подобающего стимула.
— У тебя ничего не выйдет, — бросила астропат. — Я знаю, кто ты такой. Я вижу знак. Альфа-Легион. — Она показала на его руку, где из-под рукава выглядывала татуировка. — Ты — орудие в руках чудовищ и изменников. Лжец, ходячая ложь!
— У меня все получится, — парировал Мендакс. — У меня уже все вышло. Здесь, на Виргер-Мос II, и во многих других мирах. Они все одинаковы! Это не первая планета, которую я довел до края бездны, и не последняя.
— Если… Если твои хозяева явятся, чтобы захватить ее, им придется дорого заплатить за это. Императорские Астартес придут сюда и вернут ее!
Он покачал головой, слегка улыбаясь.
— Ты не понимаешь. Позволь объяснить, передающая мысли. Я и есть вторжение. И мое дело сделано. Не будет ни мощной атаки со звезд, ни бомбардировок, ни боевых флотилий.
— Но Хорус…
Мендакс рассмеялся.
— У магистра войны есть дела поважнее, чем посылать своих людей в этот кошмарный закоулок Галактики. Неужели ты настолько самонадеянна, чтобы полагать, будто он стоит трудов примарха? Ты действительно думаешь, что он станет посылать корабли, чтобы захватить ферму? — Последние слова он произнес с откровенной издевкой.
Мендакс начал оживляться. Леон почувствовал в голосе мужчины те же нотки, что звучали, когда он рассказывал о своих путешествиях.
— Флот Хоруса, каким бы большим он ни был, не может поспеть везде. Но, чтобы посеять страх в сердцах верноподданных, должно казаться, что это возможно. Понимаешь? Я — один из множества оперативников, посланных Альфарием, чтобы сеять раздор по всей Галактике. — Он кивнул. — Ты права. Я действительно лжец, причем один из лучших. Я перехватывал твои сигналы и копировал их. Потом оставалось лишь запустить их в телеграфную сеть и позволить паранойе и примитивным страхам местных придурков сделать свое дело. Горстка мелких астероидов, оторванных от облака Оорта и заброшенных в атмосферу автодронами, и пламя разгорелось. — Он широко ухмыльнулся. — Я обрушил небо им на головы!
С каждым ярость Леона нарастала. Его ужас уступил место гневу и возмущению предательством. Наконец он не выдержал и, выскочив из укрытия, бросился на Мендакса с проклятиями.
Летописец — нет, шпион — подпустил его совсем близко, в последний момент взмахнув пистолетом и ударив им парня по лицу. Леон вскрикнул от боли, когда рукоятка сломала ему нос, и, оступившись, полетел на пол.
