Тревога у него из глаз ушла, перестали они бегать туда-сюда, и осталось одно большое-большое удивление. И стали они совсем светлые. И грустные А потом он боялся меня проводить и стеснялся этого. Да еще хозяйка стучала, вызывала его в коридор. Но все обошлось. Он снимал полдома, и выход был отдельный. Да и листва уже большая на деревьях — насквозь не видать: июнь. Я вышла, и никто меня не заметил.
Через два дня он пришел и сказал, что Сквирский уехал. И опять мы пили у него кофе в обеденный перерыв. Много курили и молчали. А на третий раз (ей-богу, ну совершенно как в сказочке), на третий раз все и случилось.
Сидели у него. Без четверти три он стал говорить, что, дескать, как жаль, что мне уже пора идти, и как я устаю, и все такое… А я говорю:
— Я сегодня в вечер, освободилась, и никуда я не спешу.
Тут он всерьез испугался. Но потом отошел и прямо сказал:
— Огорошили вы меня. Я растерян и не знаю, что делать. Пойдемте купаться.
Купались. Везло ему — никого знакомых он не встретил. Правда, и купались на отшибе — в камнях. Вернулись около шести. Подходили к дому, и опять повезло — у ворот стоит машина, такси, возле такси люди топчутся. Я отстала песок из туфель выбить, а он пошел вперед. Поговорил там, и все на машине уехали, остался он один. Вошли в дом. Закурили. Он говорит:
— Ну вот мы и одни… Хозяйка с семьей в город уехала… — и смеется.
Потом опять стал тревожный. Говорит:
— Хотите, пойдем куда-нибудь?
Я говорю:
— Как вы хотите…
Он сказал:
— Тогда так: я схожу в магазин, принесу всякой еды и буду вас кормить. Ладно?
Я сказала:
— Давайте я схожу.
Он сказал:
— Нет, схожу я. А вы сидите… вот, глядите журналы, картинки… и, извините меня, я вас запру. Не обидитесь?
Я говорю:
— Не обижусь. А что, должен прийти кто-то?
А он говорит:
— Нет. Просто я боюсь, что вернусь, а вас нет.
И глаза у него при этом были совсем спокойные, такие, какие больше всего я любила.
Он пришел не скоро. Пришел взмыленный, волосы торчком, с двумя тяжелыми портфелями. Настоялся в очередях. В это время везде очереди. Запер дверь.
Сказал:
— Никого больше не пущу. Устали ждать?
Я сказала:
— Не устала. И не говорите больше про мою усталость. Я никогда не устаю. Это вы устали. Вон как вспотели. Отдохните. Я все приготовлю… А я читала вашу книгу. Мне понравилось. Две главы прочла. Дадите почитать?
Удивился и покраснел:
— Да ведь это литературоведение. Скука. Неужели не скучно было?
— Нет.
— Вот вы какая…
— Когда же ее напечатали? Недавно. А вы много книг написали?
