Деревня показалась. Густой собачий перелай донёсся. Судя по всему, здоровенных собак в деревне и правда было великое множество. Есть из кого выбирать! Да вот страшно стало Суслику. С чего бы это?..
— Погоди, — остановился Суслик, — а чем твою огромную собаку кормить? — Нашёл-таки вескую причину пойти на попятный.
Но Хома беззаботно ответил:
— Сама прокормится. Не маленькая. Волка съест, Лисой закусит. И вообще, нас тоже никто не кормит, а живём!
— А если собака на это не согласится?
— На что — на это?
— На то, что её кормить не будут. Давай всё-таки не огромную выберем, а просто большую. С ней хлопот меньше.
— Давай, — подумав, кивнул Хома. — Большую так большую. И большую все бояться будут.
Пошли они дальше. Но уже не так резво.
Собачий лай в деревне становился всё громче. Чем ближе подходили Хома и Суслик к деревне, тем медленнее они шли.
— А зачем нам большая собака? — вдруг сказал Хома, близкий собачий лай наконец пронял и его. — Возьмём среднюю. Средние — они тоже большие.
— Конечно, среднюю, — мигом поддержал Суслик. — Средние ещё злее!
Теперь Хома остановился. Суслик поглядел на него, затем — на деревню. И поёжился.
— Знаешь, лучше маленькую возьмём, а? — застенчиво предложил он.
— А какой от неё толк? Кто её испугается? — замялся Хома.
— Она сторожить будет, — убеждал Суслик, — лаять.
— Ладно, — проворчал Хома. — Значит, маленькую. Только учти, — сурово заметил он, — из всех маленьких нашу по голосу выбирай. У какой голос громче, заливистей, та и наша!
— Не волнуйся, — обрадовался Суслик, — выберу.
У заборов, где начинались огороды, они вновь остановились. Боязно было дальше идти.
— А ты это хорошо придумал, — храбрясь, сказал Хома. — Маленькую собаку и одним горохом прокормим.
— А давай-ка среди всех маленьких самую махонькую себе выберем, — неожиданно произнёс Суслик. Как бы невзначай.
— Что? — оторопел Хома и немедленно согласился: — А что? Верно! Ей и шалаш ни к чему. Сама в нору пролезет.
— Ага. Карликовую отыщем, — уточнил Суслик. — Она вместе с нами жить будет: то у тебя, то у меня.
— Карликовую, но громкую, — придирчиво добавил Хома.
— С громким голосом, — поддакнул Суслик. — Самым пронзительным!
— Чтоб в ушах от неё звенело! — повеселел Хома.
— У меня и сейчас звенит, — тревожно прислушивался Суслик к свирепой собачьей перекличке.
Потоптались они у забора, потоптались… Вероятно, каждый подумал: вдруг не они собаку выберут, а какая-нибудь собака их выберет. И не карликовая, не средняя, не просто большая, а самая огромная. Волкодав!
