Этой мысли Адоя не могла вынести, к тому же необыкновенное признание стоило ей многих душевных сил. Она не окончила и быстро вышла из зала, закрыв лицо руками.
Геркулес опешил, он не знал, на каком он свете: откровенное признание девушки, можно сказать, напугало его, он испытывал жесточайшее смятение.
Размышляя, сколь странно это приключение, он не мог разобраться в своих чувствах: он испытывал и радость, и страх одновременно. Адоя казалась ему прекрасной, поселение Спортерфигдт — также. Чтобы получить их, довольно было поставить в вазу несколько цветков.
Такого рода решения были как раз по плечу Геркулесу. Но он все же колебался до той самой минуты, когда майор Рудхоп, часом ранее вместе с сержантом Пиппером оставивший Спортерфигдт, прислал ему просьбу как можно скорее прибыть в лагерь.
Геркулес решил повиноваться желанию Адои и вышел поискать цветы для букета. Вскоре он увидел цветущую куртину под деревом тамаринда. Случилось так, что поблизости не было ни одного негра и вообще никого, кто мог бы предупредить Геркулеса, что встреча с жителями тамаринда опасна.
Капитан бодро подошел к изгороди и зашел за нее. В тот же миг в одном из окошек дома, из-за жалюзи, раздался сдавленный крик, но Геркулес не слышал его.
Заметив постороннего, небрежно выбирающего взглядом лучшие цветы на клумбе, пчелы в ярости ринулись на Геркулеса. Но чудо! Едва коснувшись его одежды и пудреных волос, пчелы тотчас же взмыли вверх, закружились и поспешно вернулись на дерево.
Геркулес в это время наклонился к земле. Даже не заметив, какой опасности избежал, он продолжал спокойно собирать цветы. Увидев тростниковую скамью под тамариндом, он счел удобным сесть на нее и закончить составление букета.
Чудо продолжалось: пчелы вели себя в отношении Геркулеса все так же почтительно и позволили ему остаться в этой святая святых. Капитан, еще какое-то время поразмышляв над тем, сколь диковинные события с ним происходят, вышел из куртины и с букетом в руках направился в залу.
Чудесный случай, благодаря которому обитатели дерева дозволили Геркулесу пользоваться исключительными правами молодой хозяйки, объяснялся просто: в дорогу одежда Геркулеса, по голландскому обыкновению, была пересыпана от насекомых порошком пиретрума. Пчелы совершенно не выносят запаха этой травы: довольно положить к их ульям несколько пучков, чтобы вовсе их отвадить. Так что пчелы позволили Геркулесу безнаказанно ходить по куртине и сидеть в тени тамаринда не из симпатии, а из антипатии.
