— Да что с тобой? — спросил офицер.
Саулина не ответила. Французы оказались вовсе не дьяволами в человеческом обличье, как описывал их приходский священник. Люди как люди и вооружены не вилами, как ей снилось, а ружьями и штыками, в точности как австрияки, которых ей как-то раз довелось увидеть, только одеты хуже.
— Может, все-таки скажешь, как тебя звать?
— Саулина.
— Саулина, а дальше?
— Виола Саулина из Корте-Реджины, — отчеканила она.
Она вдруг почувствовала, что находится под защитой этого странного солдата, не умевшего улыбаться. Теперь отец не посмеет пальцем ее тронуть.
— Ты знаешь, кто я? — спросил военный.
— Нет.
— Я Наполеон Бонапарт.
— Тот, что кур ворует? — невольно вырвалось у Саулины.
— Нет, — ответил он добродушно, — если кто их и ворует, то только не я. Ты спасла жизнь генералу итальянской армии.
— Я не нарочно.
Офицер усмехнулся:
— Я тебя хвалю, а не ругаю.
Даже священник вышел на площадь и встал поближе к Амброзио Виоле, отцу Саулины, недоверчиво поглядывая на солдат.
Генерал сунул руку за пазуху камзола, вытащил какой-то маленький, плоский, округлый предмет и, опустившись на одно колено, протянул его девочке на ладони. Это была шкатулочка с плоской белой крышкой, а на крышке — рисунок необычайной красоты: высокие темные акации на фоне золотистого неба, заросли ежевики, бегущий через лес ручей, а впереди полуодетая пастушка протягивает кавалеру кувшин с водой.
— Тебе нравится? — спросил генерал.
— Она сломана, — ревниво проворчала Саулина, заметив небольшую трещинку на эмали.
— Сегодня утром я ее выронил, вот она и треснула, — объяснил генерал. — Но все равно эта табакерка мне очень дорога, — добавил он.
Саулина смотрела на него с подозрением, не понимая, куда он клонит.
— Ну и что? — спросила она.
— Я дарю ее тебе. Она твоя. Храни ее как зеницу ока. Она принесет тебе удачу.
Увидев, что она так и застыла неподвижно, не зная, на что решиться, и не сводя глаз с драгоценной табакерки, военный взял ее перепачканную маленькую руку, вложил в нее золотую вещицу и заставил сжать пальцы.
— Саулина Виола, — торжественно продолжал он, — я никогда не забуду твоего имени. Не забуду, как ты рисковала своей жизнью ради спасения моей. Когда тебе понадобится моя помощь, я приду и спасу тебя.
Личико Саулины осветилось радужной улыбкой, она протянула ему ожерелье из зеленых ящериц:
— А это тебе.
Генерал поклонился и сказал:
— Не знаю ни одного генерала, который мог бы похвастаться подобным трофеем.
