Кирилл смотрел, как Ника приближается, но сам оставался на месте.
— Это что за шутки? — раздраженно спросил он, когда она была от него в двух шагах. — Если захотела поменять замок, могла бы немного подождать. Знала же, что я должен приехать со дня на день.
— Во-первых, здравствуй, — устало сказала Ника. — А во-вторых, я сменила замок как раз для того, чтобы ты не мог попасть в квартиру.
Кирилл оторопел.
— Как это? — глупо спросил он, слегка растерявшись.
— Так. — Нике не хотелось с ним объясняться, но пришлось. — Ты у меня больше не живешь.
— Постой-постой. — Кирилл силился просчитать ситуацию, но ему это не удавалось. — Тебе что, кто-то наболтал?
Если бы Ника сейчас способна была смеяться, она бы расхохоталась — на воре и шапка горит. Но чувство юмора за последние дни куда-то улетучилось.
— Может быть, ты мне все-таки объяснишь, что произошло? — хотя Кирилл и старался «сохранить лицо», в его голосе звучали просительные нотки.
— Ничего особенного.
Ноги совсем не держали, Ника поискала взглядом, куда бы сесть, и опустилась на низкую деревянную скамеечку.
— Как — ничего особенного? — вспыхнул Кирилл. — Ты выбрасываешь меня из дома, как… как не знаю что, как вещь какую-то, и даже не хочешь ничего объяснить?
— А что объяснять? Я тебя не люблю. Ты меня давно уже не любишь. Зачем нам жить вместе?
«Господи, ну пусть он поскорей уйдет!» Но Кирилл уходить не собирался.
— И давно ты это поняла? — с издевкой спросил он.
— Что?
— Ну, что ты меня не любишь.
Ника посмотрела на него:
— Какая разница — давно, недавно…
Нет, объяснения все-таки не избежать. Ника помолчала, собираясь с мыслями, а потом примирительно сказала:
— Давай останемся друг другу благодарны за все хорошее, что у нас было, и не будем длить эти… — она поискала нужное слово, — бессмысленные отношения. Я же не на улицу тебя выгоняю. Вещи я перевезла к твоим родителям. Хочешь — живи с ними, как раньше. Не хочешь — снимай квартиру, зарабатываешь ты сейчас достаточно…
Ника остановилась. Стоит ли говорить ему, что она знает о существовании Марины? Да нет, какая, в конце концов, теперь разница. Ника теперь была уверена, что Марина не первая ее соперница и не последняя женщина в жизни Кирилла.
Кирилл был в последнем градусе бешенства, но кое-как пытался держать себя в руках.
— То есть ты решила все за нас двоих, — ядовито сказал он. — И эта замечательная перемена произошла за какие-то полторы недели. Потому что когда я уезжал, ты готова была виснуть у меня на шее до конца моих дней!
