Просто кошмар какой-то, но такое бывает, да.
Нина Ивановна, благодаря своему тогдашнему возрасту, 30 лет все-таки не 20, душевному покою и равновесию, которому можно позавидовать, — только пожимала плечами на, казалось бы, не относящихся никак к ее жизни людей. А что? Дверь закрыл — и живи дальше. Андрей уже переехал к ней, несмотря на речитативы мамы: родит она тебе, Андрюша, еще трех олигофренов, имей в виду, у ней все зубы в коронках, как ты с ней, сынок, целуешься?!!
С Ниночкой было настолько хорошо, что больше никуда не хотелось. Посмотришь на нее, протянешь руку… Хорошо.
И тут в историю вмешался прораб.
Он начал с простого — подошел к Андрею, когда тот мыл служебный „Порше“ у подъезда, и мимоходом спросил:
— Ну, что-о?! Трахнул Нинку? На триппер еще не налетел? А вот я…
В общем, участковый Сазанчук видел из опорного пункта, как Елкин из третьего подъезда надел ведро на голову Хренкова из второго подъезда и стукнул по ведру кулаком, после чего Хренков упал в кусты рядом с детским грибком-песочницей. И, не отходя и не откладывая, провел воспитательную беседу с обоими мужчинами, и уже дома, рассказывая жене об увиденном, пророчески шепнул, засыпая:
— Сердечко мое, чую, тут одним мордобоем дело не обойдется…
И угадал, как всегда. На следующий день, точнее — утро, служебный „Порше“, на котором Андрей возил начальство в фирме „Ариадна“ был обстрелян тремя кирпичами, которые упали откуда-то с крыши, и один из них повредил Андрею голову.
— Почему вы сцепились? — спросила Нина Ивановна у Андрея уже днем, когда „Порше“ благополучно отогнали и начали латать. — Зачем ты вчера дал ему по башке?
— ………………..
— Ну, ладно, — примирительно сказала Нина Ивановна, — Андрюш, я тебе посоветую и попрошу, считай, что этого дурака на свете нет, не замечай его, если уж он разозлил тебя, то, конечно, ты был прав.
А сама стала присматриваться к соседу, на которого раньше внимания не обращала. И где-то на третий день поняла — у мужика „гон“, как у сухопутного оленя, хотя до оленя ему… Каждый вечер Вениамин Хренков дожидался ее на лестнице, курил, и только Нина Ивановна выходила — вскакивал, улыбался, пытался заговорить, бросая туманные фразы:
— Как оно, а? — и становился так, чтобы выгодно подчеркнуть свой рост и стать и: — Нина Ивановна, какая ты свежая. Да!.. Если, что нужно — я всегда!..
Если же Нина Ивановна шла вместе с Андреем, кидался между ними так, что отсекал Андрея и топтался со своим мусором
