— Здравствуйте! — сказал зад, мы попятились, на нас вывернув шею, смотрела Тамара Винникова, которая тащила за шкирку из чужой квартиры своего храпящего супруга. Домой, в семью.
— Он вас разбудил, да? — поправляя растрепавшуюся копну на голове, заулыбалась Тамара — она всегда улыбается, дай Бог ей здоровья. — Жучила чертов! Дверь выломал и залег спать! Ах, ты подарок мой! — и, ухватив Льва покрепче, потащила к своей квартире. Только что была здесь — и нету!
— Бабы, дорогие, прикройте дверку, а? — звонко щелкнул замок-собачка и — тишина.
— Слушай, нас прямо ангел хранит, — мы выключили везде свет, и не разбирая узлов, легли спать. Дверь перед этим мы кое-как поставили, даже закрыли на один оборот ключа, а пломбу прислюнили обратно, и бумажку с печатью разгладили кулаком.
ИСТИНА РЯДОМ
Утром следующего дня, разбирая узлы, Анна Львовна ворчала про жизнь:
— У мужчин вечный страх — не дай Бог придется жениться, не дай-то Бог! Наташк, всю жизнь мужик боится, вдруг он какой дуре нужен станет. Дураки!.. Жизнь такая короткая, а они боятся ерунды. Да никто никому не нужен— на фиг! Если по-любви-то. Это же редкость редкая, если кто тебя полюбит и захочет разделить с тобой жизнь…
Я молчала, как рыба. Мне было так плохо, и к чему затеяла весь этот разговор Анна Львовна? Какое мне до каких-то мужиков дело?
— А у баб другой ужас!..
Я насторожилась против воли. Ведь чужой ужас, как известно, очень помогает пережить свой.
— А каждая баба, — Анна Львовна послюнила палец и пригладила свое домино на голове, — боится…
— Чего боится? — не выдержала я, чтобы побыстрей узнать, чего боится каждая баба, ведь я тоже баба, баб — миллион, целое море баб, просто океан баб и… каждая боится! Господи, какое счастье, что не я одна!.. Чего?!! Ну, не томите, тетя Ань!
— А того — баба, вся до одной — боится — без мужика остаться! — сказала, как отрезала Князева.
— Вся до одной? — предел моего удивления зашкалило, и началось задымление.
— Вся! — топнула ногой Анна Львовна.
— Да, — согласилась я. — Точно. Вот нету Димки, и меня словно нет.
— Верю.
Мне было 19 лет, сейчас мне больше, но я думаю также до сих пор. Люди — парные существа. Они не могут в одиночку танцевать фокстрот.
— Что же вы забрали вещи без разрешения, — присаживаясь и оглядывая комнату с остатками не постиранных вещей, спросил Автандил Георгиевич Сазанчук.
— С чего вы взяли, — хотя отрицать было бесполезно, весь балкон был увешан подсыхающими пеленками.
