— Ну, пойдем? — тягучим голосом спросила она, наблюдая, как из скорого «Москва—Таганьск» вывалилась толпа пассажиров и, обгоняя друг друга, помчалась к маршруткам.
— Подожди, сейчас пробегут, а то копытами нас затопчут, — чуть не подавилась я ложкой, укоризненно глянув на Софию. Прима лилишоу несмотря на свои 39 лет, выглядела, как большая немецкая кукла — такие раньше продавали у нас в Сапожке, когда я была соплюшкой, и все куклы в мире мне были нужны, необходимы и обязательны. Мне ее так и не купили — загорелую Урсулу в клетчатом фартуке и кружевных трусах.
— Ну, и есть ты здорова! — София вздохнула и огляделась. Вокзал жил своей сумасшедшей жизнью и не надо покупать никакого билета в кино, иди на вокзал и смотри бесплатно.
Под мостом на длинной красноуральской платформе женщина повисла на мужчине, обнимая и прощаясь, я забыла вытащить ложку изо рта — так ей позавидовала.
«Надо же, — подумала, — любит его как…»
Вот мне, к примеру, никого не хотелось поцеловать, еще чего!
«Сан-Бернадетто» было написано на куртке у мужчины, которого обнимала женщина. Мужчина, каких вагон. Ничего особенного, и за что его любить?
Да я его за рукав трогать и то не стала бы. А она его любит… Завидно все-таки.
Наверное, он ей слова всякие говорит, целует в ушко, в шейку и все такое… В общем, полный набор лапши. Знаем мы таких. Но — она-то верит. А на вид — умная. Непонятно.
София ждала и вертелась на месте, как птичка в красной ситцевой юбке, детских сандаликах и с не накрашенным личиком в конопушках.
— Ты куда глядишь?.. Ой, как она его хочет, ой, я прямо побледнела, выплюнь ложку, пошли-пошли…
А на следующий день у меня заболел зуб. Даже не зуб, а десна.
Бушуев и Евстигнеев, два грузчика, которые остались с нами караулить реквизит, всю ночь ловили рыбу в местном водохранилище, а потом весь день жарили, а мы вечером ели, и кость и еще какой-то фрагмент плавника застряли у меня между резцом и коренным, и к утру десну раздуло так, что я стала похожа на одного умного пескаря из детской сказки со взрослым концом.
КАК МЕНЯ…
В чужом городе в воскресенье все поликлиники закрыты на пыльные замки, и только мухи летают по коридорам тех поликлиник. С утра, как раз и было воскресенье, я кричала, глядя на себя в зеркало, от страха и боли. Кость из десны торчала под прямым углом, я ее потрогала, но вытащить — не хватило духу.
Софья Николаевна Никулина, и Бушуев с Евстигнеевым стояли позади меня и смотрели, как живые —
