В это время я на одном из вечеров в библиотеке имени Чехова познакомилась с Игорем Шевелевым. Ему понравилась моя проза, он написал обо мне несколько статей; в частности, одна из них появилась в «Огоньке», другая — в «Независимой газете». Он оказался одним из тех, кто ценит автора за написанное, а не за родственные, или иные какие-то связи, не за «социальную репутацию»…
Издательство «Московский лицей» опубликовало две мои работы по русской истории, в жанре, охарактеризованном Л. В. Шерешевским как «вольные исторические беседы». Эти книги — «Династия Романовых.
Загадки. Версии. Проблемы» и «Рюриковичи, или Семисотлетие „вечных“ вопросов» — не остались без откликов, из которых интересными были статьи: К. Кедрова («Новые Известия») и Ильи Смирнова («Первое сентября»).
Конечно, мне хотелось увидеть опубликованным хоть один роман из моей «русской серии». Действительность, как говорится, превзошла все ожидания: опубликованы были даже два романа. «Гром победы» — памфлет с элементами лирики — о судьбах ближайших наследников Петра I; и «Недолгий век, или Андрей Ярославич» — очень дорогой мне текст, на который потрачено много сил моей души. Фрагменты важной для меня трилогии «Друг Филострат, или История одного рода русского» я включила в книгу «Рюриковичи…» Увидит ли когда-нибудь свет эта моя трилогия, не знаю. Ведь один из главных ее героев — поэт XVIII века, автор известного «Слова о полку Игореве» (прочитав монографию Андрэ Мазона о «Слове», я стала сторонницей именно версии о написании этого текста в XVIII веке; любопытно, что этот труд Мазона до сих пор не вышел в свет на русском языке; таким образом, читатель, не знающий французского, может ознакомиться лишь с критикой концепции Мазона советскими филологами).
С моим «Другом Филостратом…» (имя Филострат, естественно, сразу же отсылает к Вагинову) связана одна наша общая с Л. В. Шерешевским мистификация. Действие трилогии охватывает время с XIV по вторую половину ХХ века; среди персонажей есть поэт Андрей Иванович, погибший в ссылке в 1947 году. Стихи его написал Л. В. Шерешевский.
Кстати, и сам он — один из персонажей романа. На одном из вечеров в ЦДЛ Лазарь Вениаминович прочитал эти стихи и отрывок из романа, представляющий собой его воспоминания о погибшем. Стихи поразили слушателей. Но мы были неразумны и пояснили, что все это фрагменты романа. Слушатели огорчились: оказалось, что вместо опального, «забытого» поэта стихи эти написал всего лишь хорошо им знакомый человек. Соловей в который раз оказался всего лишь маленькой серенькой птичкой…
