Ей была невыносима его жалость. Невыносима.
Он повернулся к ней. Даже в плохо освещенной комнате она заметила, что в глазах у него было сочувствие.
— И все они шли дальше по своим делам, — мягко сказал он. — Не надо притворяться передо мной, Анжела. Вы говорили мне о своем одиночестве. Уж мне-то хорошо знакомо это чувство — Красивый рот покривился. — Еще одно, в чем мы похожи… — Фил быстро подошел и присел перед ней на корточки. Его глаза впились в нее.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— А я так думаю, понимаете. — Он говорил мягко, но неумолимо. — Вы слишком умны, чтобы не понимать. Неопытная — да, дурочка — нет. Разрази меня гром, уж никак не дура.
Анжела испытующе глядела ему в лицо. Ей было видно, что он разгневан, И здесь, похоже, была ее вина.
Она снова облизала сухие губы. Он находился так близко от нее, что она заметила, как при этом движении что-то вспыхнуло в его глазах. Его губы сжались в ниточку.
— Не делайте так, — бросил он.
Анжела дернулась, сконфуженная.
Он издал глубокий вздох, стараясь не потерять самообладания. Затем откинулся на пятки и начал разглядывать ее.
— Послушайте меня, Анжела. Не знаю, что вам обо мне наговорили, у сплетен свои законы, но, уверяю вас, вам незачем меня бояться, — сказал он с сильным нажимом.
Словно сосулька вонзилась ей в сердце. Она не шевельнулась, не сказала ни слова, ожидая, когда утихнет боль.
Он протянул руку и приподнял ей подбородок.
— Вы меня понимаете?
На помощь пришла гордость.
— Вы имеете в виду, что не собираетесь соблазнять меня, — с напускной храбростью заявила Анжела. — Не очень лестно. Но в данных обстоятельствах звучит вполне успокаивающе.
Он глядел на нее, сощурив глаза.
— Как вы сказали, я не дура, — продолжала она, повернув ледяной кинжал в свежей ране, — и понимаю, что вы не дали бы мне этого утешения, будь я хотя бы отчасти привлекательной женщиной.
Он шумно вздохнул и снова выругался на своем родном языке.
— Вы не слишком высокого мнения о моей нравственности, Анжела, не так ли?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Я сужу на основании фактов, — сказала она.
Его глаза снова сверкнули. Он издал сдавленный смешок.
— Фактов, вами самой полученных? — съязвил он.
Анжела покраснела.
— Мне кажется, я вел себя безупречно, — насмешливо продолжал он. — Если помните, я даже предостерегал вас.
Она покраснела еще гуще. Ее глаза опустились под жгучим презрением его взгляда. Она не понимала, откуда взялось это презрение, но оно обрушивалось на нее так же неизбежно, как дикий ветер снаружи на ставни.
