Где бы они ни встречались – на заседаниях, на улицах разных городов, в павильонах киностудий, в ресторанах или гостиницах, – везде, не сговариваясь, падали друг перед другом на колени. Потом через несколько секунд, не сказав ни слова, вставали и расходились…
В Харькове коленопреклоненных (прямо на тротуаре) двух гениев пригласили в отделение милиции, оштрафовали за нарушение общественного порядка. Штраф был уплачен, и снова задержанные опустились друг перед другом на колени, но на сей раз – после объяснения мотивировки своих «коленопадений», как выражения высочайшего восхищения талантом каждого. Штрафы были им возвращены, на милицейских машинах «нарушители» были доставлены в гостиницу, за что сопровождавшие их получили на память о приятной встрече автографы: «Народный артист СССР, лауреат Сталинской премии Амвросий Бучма» и «Народный артист СССР Алексей Дикий» (пятикратный лауреат Сталинской премии).
Ресторан Дома актера. К Дикому подходит человек: бородка, слегка не выговаривает «р», очень нервный, глаза горят.
– Вы Дикий?
– Я.
– Вы подлец!
– В чем дело?
– Я сидел вместе с вами на пересыльном пункте, в тюрьме. Вас любили все. Вы делили блатным посылки, вас называли «паханом». И вдруг после всего этого вы позволили себе сыграть на экране Сталина! Вы подлец!
Дикий спокойно поднялся из-за стола, торжественный и строгий, поднял бокал:
– Я его не сыграл. Я его создал.
Какой-то сидевший за соседним столом товарищ бросил вилку и, как ошарашенный, выскочил из ресторана, очевидно, чтобы не быть свидетелем этого диалога.
Незнакомец остался с Диким. Сидели, долго говорили, пили водку…
Дикий в постели. Совсем больной, обречен, знает об этом. Медицинской сестре, приходившей делать укол, каждый раз говорил:
– Я вас прошу, не надо. Бросьте. Идите домой. Я режиссер. Я хочу знать, что такое смерть.
В последние недели, дни был обложен сочинениями Льва Толстого. Перечитывал, ругал, называл Толстого фарисеем:
– Он обманул меня!
Его последние дни – у-ди-ви-тельные: отказаться от уколов, терпеть адскую боль и ругать Толстого! Что это?
Константин Сергеевич Станиславский сказал: «50 процентов таланта – сценическое обаяние». А я, извините, беру на себя смелость добавить: «Остальные 50 процентов – наблюдательность!» Писатели свои наблюдения чаще всего фиксируют в записных книжках. Актеры же, как правило, подсмотренные особенности человеческого характера, внешности, манеру говорить, подсказки для грима, заложенные в физиономиях людей, фиксируют в своей памяти. В своей, если можно так сказать, устной записной книжке. Из нее они извлекают для создания образа запомнившиеся, необходимые детали. Чем солиднее такая устная книжица, тем легче создавать в каждой роли новый образ, новый человеческий лик.
