- Расходитесь по домам. Быстро! Времени мало. Гайл! - (По-видимому, он обращался к своему спутнику.) - Уходи с ними. Торопитесь! Я могу и не справиться.
Человек, которого он назвал Гайлом, толкнул Брэннога локтем в бок:
- Нам лучше сделать, как он говорит. Он что-то учуял.
Времени на споры не оставалось, да и не было охоты спорить после всего невероятного, что произошло у них на глазах. Брэнногу все это сильно не понравилось, но отзвук ночных кошмаров дочери все еще бежал по его нервам. "Он приближается". Этот черный человек? Рыбаки наверняка спросят его об этом. Брэнног дал своим людям знак следовать за ним. Они были рады уйти. Гайл тоже пошел с ними. Ему стало намного лучше, только дрожь, которую он никак не мог унять, била его время от времени. Брэнног оглянулся и, к своему ужасу (иначе он не мог описать свои ощущения), увидел, как человек, которого они оставили позади, вновь повернулся лицом к морю и уже начал спускаться вниз по облепленному водорослями и грязью склону, бывшему прежде берегом гавани, направляясь к проходу между волноломами. Некоторое время Брэнног наблюдал за ним, но потом вновь заторопился - ему вдруг ужасно захотелось оказаться дома, запереть дверь и сесть поближе к жарко натопленному очагу. Рыбаки и человек по имени Гайл достигли набережной, где жители деревни уже закутывали потерпевшего в звериные шкуры. Он порадовался, глядя на них.
- Брэнног! - раздался в тишине голос. Здоровяк обернулся и во второй раз за это утро принялся напряженно всматриваться в морскую даль. Отдаленный рев предвещал приближение нового шторма, на этот раз не с суши, а с моря, как будто предыдущая буря, переусердствовав, сдула сама себя с берега и теперь, развернувшись, возвращалась назад. Но не ее испугались рыбаки. На горизонте собралась волна, огромная, точно готовое ринуться в бой войско. Грохоча, как колесница судьбы, она жадно бросилась к берегу. Судя по шум, она должна была достигать не менее ста футов в высоту.
Перепуганные люди, крича, метались по берегу, заскакивали в дома, запирали двери, судорожно пытались законопатить окна. Брэнног не двигался, словно был пригвожден к месту. Врожденное чутье подсказывало ему, что он смотрит в глаза собственной гибели, которая надвигалась так же неотвратимо, как смерть, унесшая его жену. Он все еще не мог оторвать взгляд от мчавшейся к берегу водной стены, как вдруг заметил среди покрытой жидкой грязью равнины одинокую фигуру. С берега человек казался совсем маленьким. Что он там делал? Решил побыстрее свести счеты с жизнью? Такая волна наверняка расшибет его в лепешку, не оставив даже мокрого места.
