— Слушай, мужик. Утром я вылил кофе на штаны. Опрокинул чашку, случайно локтем задел, ну и все. А штаны светлые. А мне на работу ехать.
— Тоже мне, проблема… — цыкнул зубом мужичок.
— Да это только начало… — усмехнулся я. — Короче, пока я штаны застирывал и сушил…
— У тебя одни штаны что ли? — удивился мужичок.
— Последние, — кивнул я. — Все остальные в стиральной машине лежат, я их уже три дня вынуть и развесить собирался. Есть, конечно, еще рваные джинсы, но за них меня бы мигом с работы выгнали. Ой, черт, до сих пор ведь лежат в стиральной машине, сгнили уже небось… — я задумался.
— Ну, застирывал последние штаны… — напомнил мужичок.
— Ну да, застирывал. Времени прошло много, и я решил ехать на работу через центр, чтоб побыстрее.
— У тебя машина? — покосился мужичок.
— Была, — кивнул я мрачно. — Ты слушай, слушай дальше. Еду я через центр, ломлюсь сквозь пробку, пять метров проехал — остановился. Проехал-остановился… На работу опаздываю дико.
— А кем работаешь? — спросил мужичок.
— Программистом, — кивнул я. — Кстати, как тебя вообще звать?
— Леонид… — степенно кивает мужичок.
— Понимаешь, Леонид… Можно Лёня?
— Можно и Лёня…
— Понимаешь, Лёня, и вот еду я на своем драном «Жигуленке» с крылом свежепокрашенным…
— А что с крылом? — цыкнул зубом Лёня.
— Да я машину ставил во дворе, утром выхожу — крыло всмятку. Какой-то урод приложился и уехал… Короче, слушай, еду я, и вдруг мой «Жигуль» глохнет. И не заводится! То ли мотор треснул, то ли тросик какой-нибудь, то ли шланг лопнул… Не знаю. Короче, все, каюк машине. Что делать? Бросить посреди полосы и ехать на работу? Или буксировать к тротуару? Короче, я поймал мужика, и он его отбуксировал с проспекта до дому — это долгая история. Звоню из дома на работу, мол, такие дела, сломалась машина, пятница, сегодня никак не появлюсь, лады? А мне отвечают: ни фига, приезжай сейчас же, тут у начальника к тебе важный разговор. Хватаю такси, еду в офис, поднимаюсь наверх и жду два часа в коридоре, пока наша светлость Михаил Павлович изволит принять. А наша светлость мне заявляет: Александр…
— Ага, Саша, — кивает мужичок.
— Ой, сорри, не представился: Саша Тимченко. Так вот, начальник заявляет: Александр, с этого понедельника вы у нас уже не работаете… Говорю: это с какой радости? А он: а вот так у нас усё поменялося… Я говорю: это, конечно, прекрасно, что у вас усё поменялося, как только я последний проект закончил, да только нельзя было меня предупредить заранее, что проект последний и пора мне искать другую работу? А он руками разводит. Ладно, говорю, тогда еще один наболевший вопрос: а что у нас по зарплате? А он говорит: не волнуйся, в бухгалтерии получишь за последний месяц. Я говорю: пардон, и это все?! А он изумленно так: а что ты хотел? А я говорю: а что мне три месяца морочат голову какими-то грядущими выплатами, и отпуск у меня был такой, как у нормальных людей больничный бывает — четыре раза по неделе, причем зимой, причем за свой же счет! И мало того, в последние месяцы забросали с ног до головы левыми делами! Которыми я вообще не должен заниматься! Меня на работу брали как программиста — по чему?
