Правда, тогда он еще не узнал ее особенно близко. В тот день, когда Нельсон давал завтрак, ему предстояло, проводив англичан, принять на борту самого короля. Раньше Нельсону уже приходилось обедать с королем, сидя, как он с гордостью записывал в дневнике, по правую руку от его величества, в окружении многочисленных знатных лиц, в том числе и английского посланника. Но в тот день встреча с королем так и не состоялась, ибо было получено сообщение, что от берегов Сардинии отошел французский корвет. В данных обстоятельствах, писал Нельсон брату Уильяму, «честь родины требовала одного — идти навстречу, и, при всей неготовности моего судна к походу, уже через два часа мы вышли в море. Пусть французы увидят, на что способен английский военный корабль».
Пройдет пять лет, прежде чем Нельсон вновь окажется в Неаполе и увидит леди Гамильтон.
Нынче утром меня ранило, но, как можете убедиться по почерку, не сильно
На пути в Сардинию «Агамемнон», лучший, по словам Нельсона, корабль из тех, на которых ему случалось ходить, имел первое беглое соприкосновение с противником. На рассвете впередсмотрящий заметил французскую флотилию, и вскоре после восхода «Агамемнон» обменялся несколькими выстрелами с одним из вражеских фрегатов, «Мельпоменой». Оба серьезно пострадали. Нельсон собрал офицеров на совет — готово ли судно к немедленному продолжению военных действий. Последовал единодушный ответ — нет. Прежде всего не хватало людей — почти треть команды оставили в Тулоне помогать силам, отражающим наступление войск французского Конвента. И хотя сама «Мельпомена» уступала размерами и вооружением «Агамемнону», объединенные силы вражеской флотилии явно его превосходили. В общем, «Мельпомену» отбуксировали на Корсику, а «Агамемнон», после ночной беспрерывной вахты плотников и такелажников, взял курс на Тунис. Таким образом, в результате стремительной и в общем неудачно закончившейся стычки капитан и команда остались вполне довольны друг другом. Команда, докладывал начальству Нельсон, показала себя наилучшим образом. Капитана же, как писал домой один из мичманов, «все находили одним из лучших командиров на всем флоте; и матросы, и офицеры буквально влюблены в него».
В Тунисе Нельсону предстояло сопровождать шурина лорда Худа, коммодора Роберта Линзи, уполномоченного заявить протест бею по поводу позиции, занятой им в отношении революционной Франции: он позволил зайти в местную гавань отряду французских кораблей. Но Линзи не удалось, как Нельсону в Неаполе, справиться с дипломатической миссией. Бей — хитрый правитель с критскими корнями — вежливо выслушал английских офицеров, но в ответ на вопрос, как он мог «предоставить гостеприимство и поддержку правительству бандитов, недавно обезглавивших собственного монарха», мягко возразил (через переводчика): если верить историкам, нечто весьма похожее в середине прошлого столетия случилось и в Англии.
