Роль хозяйки дома мистера Херберта Фрэнсис играла с достоинством: элегантно одевалась, хорошо говорила по-французски, умело шила и недурно музицировала, хотя хорошенькой ее не назовешь, вид у нее был такой здоровый, а кожа настолько мягкая и неподатливая к жаркому вест-индскому солнцу, что кажется, она никуда не уезжала из Англии. Ее «духовный уровень» Нельсон характеризует как «поднимающий ее над большинством людей обоих полов». И хотя Фрэнсис являлась, помимо всего, женщиной весьма непрактичной, Нельсон этого либо не уловил, либо предпочел игнорировать. Через непродолжительное время ему показалось, будто он снова влюблен. Он повсюду отзывался о миссис Нисбет чрезвычайно высоко, имел важный разговор с ее дядей, а затем отправил письмо и ей самой (переврав ее имя):
«Моя дорогая миссис Нисбет!
Я слишком плохо владею пером и не могу выразить чувства, какие испытал и продолжаю испытывать, получив ответ от мистера Херберта. От всей души надеюсь, содержание его доставило и Вам столь же подлинное удовольствие, какое доставило мне. Ибо я по-настоящему люблю Вас, и, верится, чувство мое основано не только на доводах разума, но и на взаимной приязни. Право, славная моя Фанни, будь у меня миллион, ничто бы не доставило мне такой радости и гордости, как возможность разделить его с Вами. А жить с Вами в скромном доме мне во сто крат милее, чем во дворце с любой иной из тех, кого я встречал ранее.
Достигнув известного возраста, я вполне способен отдавать себе отчет в своих поступках, а здравый смысл подсказывает, какой хороший выбор я сделал. Чем больше я о Вас думаю, тем большей любовью проникаюсь к Вашему сердцу и уму…
Нрав мой Вам известен так же хорошо, как и я сам, а когда Вы познакомитесь со мною ближе, убедитесь — лукавить я не умею[13]. О своем положение и родственных связях всегда говорю прямо.
Прошу, не сочтите мое письмо за дерзость».
Ответа не последовало, и Нельсон написал Фрэнсис вторично: «Неужели, рассчитывая хоть на строчку, я прошу слишком многого? Неужели мои письма Вас раздражают?» Точно так же не дождался Нельсон сколько-нибудь удовлетворительного ответа от мистера Херберта. В полученном наконец-то письме, выдержанном в корректном тоне, ни слова не говорилось о приданом, которое, по расчетам Нельсона, дядюшка должен дать за племянницей.
А ведь Нельсон знал — Херберт богат. Правда, и расходы, «должно быть, велики, ведь дом его всегда открыт любому и всякому и встречает он гостей чрезвычайно щедро». Однако же и денег у него немерено. «Множество поместий на острове у него в закладе, — рассуждает Нельсон, — а рабы, возделывающие его собственные земли, и скот оцениваются в 60 тысяч фунтов. Примерно раз в семь лет он отправляет в Англию 500 бочек сахара… А поскольку он сам говорит — в том числе и мне при первой же встрече, — будто считает племянницу родной дочерью, у меня нет никаких оснований сомневаться — он обеспечит ее самым достойным образом».
