Шелби и не думала, что он окажется таким джентльменом. Как только он встал позади нее, ноздри Шелби наполнил его запах, впитываясь в легкие. Его близость тревожила ее больше, чем можно было ожидать. В животе потеплело, колени задрожали. Макушкой она чувствовала его дыхание, разметающее волосы. И когда Шелби снова вздрогнула, то была абсолютно уверена, что это не от холода.
Она нервничала, держа сумку то в одной, то в другой руке, пока просовывала руки в рукава.
— С-спасибо, — пробормотала Шелби.
Поначалу он не произнес ни звука, а только похлопал ее по плечам, расправляя кофту, как это мог бы сделать ее старший брат. Но ничего братского не было в том, как он наклонился и шепнул ей на ухо:
— Ну вот. Теперь вам тепло?
Сексуальный. Притягательный. А его голос — чистый шелк.
По спине поползли мурашки, и Шелби жалобно выдавила:
— Да, спасибо.
Она себя просто не узнавала, новым было и то томительное ощущение, которое растекалось по ее телу. Желание прильнуть к нему и закрыть глаза становилось все сильнее и сильнее с каждой секундой. Она боролась с этим совершенно неприличным порывом, думая о том, что бокал вина, выпитый ею за несколько минут до того, как она вышла на улицу, наконец, ударил в голову.
Было поздно, и улицы в этом жилом районе, расположенном в самом центре Финикса[5], были практически пусты. Через дорогу целовалась какая-то парочка, видимо, на прощание. Руки девушки гладили спину парня, его руки гладили ее. Где-то на соседней улице был слышен шум автомобилей, и впервые в жизни Шелби показалось, что этот звук успокаивает, словно колыбельная.
— Хотите, я провожу вас куда-нибудь? — спросил незнакомец низким, глубоким, по-настоящему греховным голосом.
И хотя ей очень хотелось согласиться, этот вопрос заставил Шелби вспомнить, что последнее, что нужно интеллигентной тридцатидвухлетней женщине, которая еще собирается пожить на этом свете, — это чтобы какой-то незнакомец провожал ее до дома. Ну и куда делся ее голос, чтобы она могла ему об этом сказать? И почему, о боже, почему эти обжигающие руки до сих пор у нее на плечах? Из-за них Шелби не могла пошевелиться и чувствовала, что вот-вот пустит корни в тротуар.
Наступив сомнениям на горло, она откашлялась:
— Нет, со мной все в порядке. Честное слово. Спасибо.
Как бы там ни было, а Шелби была далека от того, что можно назвать «в порядке». Голова шла кругом. Не хватало воздуха. Прямо как какая-то кисейная барышня, которой срочно требуется пузырек нюхательной соли.
