Я тут же вспомнил памятник тому толстому и неопрятному старику в Летнем саду Петербурга — старик, кажется, тоже служил библиотекарем, и одновременно мне в голову пришла печальная и поучительная история бывшего сотрудника нью-йоркской Публички — Кота Хемфри, павшего жертвой собственного тщеславия и неосмотрительности. Помню, я еще тогда сказал Шуре:
— Только, умоляю тебя, не соглашайся там сниматься в какой-либо рекламе! Государственным служащим это категорически запрещено. Вышибут в два счета!..
Было и еще одно неслабое письмишко из какого-то там жутко важного «паблишингхауза» — издательства! Они успели ознакомиться с некоторыми работами мистера А. Плоткина в российской периодической печати и предлагают мистеру Александру Плоткину самому составить сборник своих очерков и рассказов для издания их отдельной книгой именно в их издательстве. Аванс за книгу будет переведен на счет мистера А. Плоткина сразу же после получения издательством рукописи и согласия Автора на издание книги. Аванс может составить сумму...
И дальше была проставлена такая сумма аванса, что все мы — Рут, Тимурчик, мистер Борис Могилевский, детектив Джек Пински, Шура и я — чуть не легли замертво!!!
Ай да Хиллари!.. Вот уж действительно Первая Леди Америки! Ну железная чувиха!.. Сказано — сделано. Вот это да! Вот это я понимаю...
Там же, в портфельчике, было еще два письма — одно от Александра Половца, главы русскоязычного лос-анджелесского альманаха «Панорама», а второй из Нью-Йорка — от главного редактора газеты «Новое русское слово».
Киты русско-американской журналистики предлагали Шуре сотрудничество и обещали братскую поддержку.
Когда я увидел этот ворох предложений, о каждом из которых можно было только мечтать, я попытался представить себе, что же произошло за те последние сутки в Белом доме. Как все это можно было организовать за одну ночь, если этот портфельчик уже утром летел вместе со мной и Ларри Брауном из Вашингтона в Нью-Йорк! Уму непостижимо... А может быть, это и есть — Америка?
Теперь по поводу болезни Шуры...
Все было точнехонько так, как это мне и приснилось! Остановка автобуса, потеря сознания, ограбление (поэтому никто не мог узнать — что это Шура...) и знаменитый Бруклинский госпиталь Маймонидеса, который явился мне во сне старым бронзовым испанским евреем в чалме и халате...
В госпитале Шуру сразу же принялись оперировать — поменяли в Шурином сердце какой-то сосуд, который, оказывается, уже ни к черту не годился. Конечно, столько выпивать и трахаться, столько сочинять в стол и жить впроголодь — это даже фановая труба не выдержит, а не то что какой-нибудь там сосудик!..
