Он коснулся кнопки на электронной панели, и на экране появился первый слайд — гравюра с густым лесом и одинокой фигурой, понуро шагающей по узкой тропе.
— «Земную жизнь пройдя до половины, — процитировал Дэвид по памяти, — я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме долины».[2]
Он приподнял голову и шутливо заметил:
— За исключением, возможно, куплета из колыбельной «Джек и Джилл идут на горку», в мире нет другой столь известной и легко узнаваемой стихотворной строки, как эта. И уже здесь, в самом начале эпической поэмы, мы с вами видим промелькнувший перед нами мир природы — метафорический и реалистичный, поскольку Данте провел в лесу ужасную ночь.
Повернувшись к гравюре, Дэвид описал ее несколько выдающихся фрагментов, включая животных на фризе картины — леопарда с пятнистым мехом, льва и волчицу с оскаленной пастью.
— Столкнувшись с этими существами, Данте пугается и бежит, пока не встречает призрачную фигуру, которая оказывается духом римского поэта Вергилия. Призрак предлагает ему помощь и руководство:
Иди за мной, и в вечные селенья
Из этих мест тебя я приведу,
И ты услышишь вопли исступленья
И древних духов, бедствующих там,
О новой смерти тщетные моленья.
На экране появился новый слайд: широкая река Ахерон, толпы мертвых, собравшиеся на ее берегах, и на переднем плане облаченный в саван Харон, указующий костлявым пальцем на длинный ветхий челн.
Гравюра выглядела эффектно. Дэвид услышал тихий гул одобрения в зале. Несколько людей закивали головами, проявляя неподдельный интерес к его лекции. Он мог бы догадаться, что так будет. Это издание «Божественной комедии» оказалось самым впечатляющим из всех, которые он видел. Дэвид даже попытался выяснить личность иллюстратора. На титульных страницах, сильно пострадавших от воды и последствий пожара, не удалось разобрать никаких имен. Кроме того, книгу очень повредила плесень. На многих иллюстрациях виднелись невыводимые пятна зеленого и синего цвета, которые кто-то пытался стирать ластиком.
Однако, по мнению Дэвида, подобные пятна и следы времени лишь делали книги и рукописи более ценными и интригующими. Сам факт, что этот том перевозили из страны в страну и он менял владельцев почти пять сотен лет, создавал удивительную атмосферу таинственности и уникальной важности. Держа книгу в руках, Дэвид чувствовал связь с неизвестными ему людьми, которые переворачивали эти страницы… возможно, в тосканском палаццо или парижской мансарде, в немецкой вилле или в английском особняке. На данный момент он знал только то, что это издание попало в «Ньюберри» как дар богатого местного коллекционера. Анонимный меценат хотел, чтобы книгу должным образом реставрировали, изучили и сделали ее сокровища доступными для всех. Дэвид очень гордился, что ему доверили такую задачу.
