С прибытием Чечигина войско Хабарова выросло более чем до 300 человек. В Дючерской земле Хабаров задержался месяц. Здесь казаки собирали ясак. Дючерский князец Тоенча, его братья и улусные люди приехали к казакам и добровольно, или, как тогда говорили, «честно», приняли российское подданство. «По своей вере шертовав государю», они принесли 32 ясачных и 78 «поклонных» соболей. Через некоторое время от Тоенчи поступил «полный ясак со 100 человек» улусных людей.
Затем Хабаров пошел в Даурскую землю к городкам Турончи и Толги. Он вез с собой аманатов, взятых год тому назад: князьца Турончу, его братьев Аная, Мокалея и сына князьца Шилги-нея — Вогучея. Дети Турончи Омутей и Кокурей привезли ясак — 30 соболей и 10 быков. С других даурских родов также поступил ясак. Вся собранная Хабаровым ясачная казна к зиме 1652 г. составила 17 сороков соболей, 4 лисицы чернобурые, 2 лисицы красные, одеяло лисье из 7 пластин, 3 шубы собольи из 47 пластин собольих.
Собирая ясак, Хабаров говорил даурам: «Давайте государю нашему ясак полный с своего роду и живите без боязни на прежних своих кочевьях». Дауры и дючеры рады были бы такому постоянству, но сообщали о своем страхе перед маньчжурами.
Теперь на Амуре уже не было уголка, до которого бы не донеслась зловещая весть о готовящемся маньчжурском набеге на Амур. С полной уверенностью можно говорить о том, что сами доньчжуры с помощью своих лазутчиков сознательно раздували эти слухи, стараясь всячески запугать и русское и нерусское население Амура предстоящей расправой. Слухи росли как снежный ком. В одних районах Приамурья говорили, что идет 6 тыс.,' в других —10 тыс. и больше маньчжуров. На Зее упорно поговаривали о 40 тыс., а в верховьях Амура — о «многих» тысячах регулярного маньчжурского войска, вооруженного пушками, ружьями, саблями, куяками. Даурия замерла в ожидании страшных событий.
Тем временем зима уже была не за горами. Хабарову нужно было подумать о выборе места для зимовки, продовольственном обеспечении отряда и обороне Приамурья.
Из улусов Толги и Турончи Хабаров дважды делал попытку отправить Третьяка Чечигина с грамотой к царю Шамшакану. Правда, после победы над маньчжурами под Ачанским городком и расспроса пленных Хабаров стал догадываться, что имеет дело с сильным правителем. Он уже не верил в возможность принятия Шамшаканом российского подданства. Но мирное урегулирование пограничного конфликта он считал вполне возможным и естественным.
