Первая заповедь блаженства | страница 15



— Какой ужас! — воскликнула мама. — Я проделала такой длинный путь! У вас такие плохие дороги!..

— Сожалею.

— Как же мне быть? Что скажет муж?.. Может быть, вы сделаете одно маленькое исключение?..

— Ничем не могу помочь.

— Неужели, мне придется везти его обратно?! Пожалейте бедного ребенка! Он так устал!..

Госпожа Нечаева задумалась.

— Хорошо, — сказала она, — я сделаю исключение, но только в том случае, если мальчик сам захочет остаться…

— Он захочет! — обрадовалась мама и тайком пихнула меня ногой.

Впервые за целый день мне захотелось говорить.

— Как вы обе мне надоели! — сказал я.

Мама дико вскрикнула, вытаращив глаза. Главврач поднялась со своего кресла.

— Не смею вас задерживать, — грозно проговорила она, и вдруг монитор, стоявший на ее столе, странно запищал.

— Только хакеров мне не хватало! — раздраженно воскликнула госпожа Нечаева. — Ну, берегитесь, теперь уж я вас точно засеку!

Она наклонилась к столу и быстро нажала несколько клавиш…

— Доктор Томмсааре, это вы?! — изумилась она, взглянув на экран. — Зачем… как… что вы здесь делаете?!

— Хотели узнать последние новости?! — возмутилась главврач, поправляя наушник. — Мне, конечно, докладывали, что вы пришли в сознание и рвётесь на работу… Но зачем же хулиганить?!

— Ах, лежать в больнице скучно?! — сердилась она. — Потрясающее открытие!.. Что? Какой Илья?.. Арсеньев?.. Вы успели залезть в его карту?! Зря старались. Он уже уезжает… Оставить у нас? С какой радости я должна его оставлять? Он что, ваш родственник?.. Нет? Тогда, простите, я вас не понимаю…

В таком духе переговоры продолжались ещё минут десять. В конце концов, госпожа Нечаева улыбнулась своему собеседнику и ласково проговорила:

— Хорошо, доктор, будь по-вашему… Только выздоравливайте, пожалуйста, поскорее!

Профессор выключила монитор и, не глядя на маму, сказала:

— Вашего сына будет лечить доктор Каарел Томмсааре.

Когда я в окружении двух нянечек спускался по лестнице, я снова увидел Тийну. Она весело скакала вверх через две ступеньки. Следом за нею сильно расстроенная дама тащила за руку длинную лохматую девицу. Дылда ныла и упиралась. Лицо у нее было злое и красное, из носа текли сопли. Поравнявшись со мною, страхолюдина ткнула в меня пальцем и завизжала:

— И с такими уродами мне придется жить?!


Наскоро чмокнув меня в щеку, мама утерла слезы и юркнула в машину. Все мои вещи она забрала с собой: госпожа Нечаева сказала, что мне они больше не понадобятся.

Меня самого нянечки отвели в больничный корпус и поместили на карантин в одноместную палату, сказав, что я могу выходить в больничный садик и вообще, гулять, где, когда и сколько захочется. Правда, в той ужасной пижаме, которую мне выдали, было стыдно выйти даже в туалет…