- Ах ты, мой ученый! Откуда же ты так много знаешь? Только охотник, что всю жизнь проводит в лесу и в поле, и может знать об этом.
- Обо всем этом давно рассказал Дарвин, он жизнь животных изучал, - ответил за товарища Камо.
- Как я, должно быть. Каждый раз, как пойду на охоту, чьи-нибудь привычки узнаю - то волка, то лисы…
«Дарвин этот, конечно, охотник, и говорить нечего», - подумал старик. Но он не собирался складывать оружие перед Дарвином, каким бы охотником тот ни был. Не может же быть, чтобы кто-нибудь был более сведущ в делах природы, чем известный во всем горном крае охотник Асатур!
- Дарвин - одно, а ты - другое, - улыбаясь, сказал Армен. - То, чему учит Дарвин, имеет мировое значение. Он был человеком большого ума.
- Да-а?… Большого, говоришь, ума был человек этот ваш Дарвин? - обиделся дед. - Значит, у нас нет ума?… Ну, раз он такой умный, я ему один простой вопрос задам. Пускай ответит! Новорожденный детеныш дикого барана весит около семи фунтов. Сколько веса в новорожденном медвежонке?
- Тридцать! - не подумав, поторопился сказать Грикор. Старик ядовито засмеялся.
- Чего ты смеешься? Разве медведь раз в пять не больше барана?
- В том-то и дело, что в пять раз больше. А вот его детеныш в пять раз меньше бараньего - не больше крысы… Вот она, загадка природы! Пусть-ка ваш Дарвин скажет, почему новорожденный медвежонок такой маленький. И еще: почему детеныш дикого барана, не пройдет и двух часов как родился, уже бегает, да так, что ты его и не поймаешь?… А детеныш медведя, этого огромного зверя, по целым неделям в берлоге отлеживается, пока не вырастет: ни бегать не умеет, ни от врага прятаться.
Армен был несколько смущен.
- Как так? - спросил он. - У такого большого и сильного животного - маленький и слабый детеныш?… Почему?
- Это тебе не плов, легко не разжуешь, - ответил старик. - Да, мои ученые сынки, природа обо всех своих питомцах думает: от комара до медведя. Если у дикой овцы детеныш родится слабым, его тотчас же съедят лисы, волки. У матери этого ребенка нет оружия, нечем защитить его. Даже рогов нет. А медвежонку чего бояться? И в берлоге он, и кто посмеет его тронуть при такой грозной мамаше? А ну, сунься!
- О том же и Дарвин говорит, дедушка, - сказал, подмигнув товарищам, Грикор.
Дед часто говорил такое, чему не всегда можно было верить, но всегда говорил занимательно.
- Да? - изумился дед. - Ну, значит, Дарвин ходил по нашим дорожкам… А все же знай, что мы и без Дарвина все это видели и понимали.
