— Ну… Если ты меня потом проводишь… Я сейчас поговорю с подругой…
Она отошла, и я увидел другую симпатичную девочку. Она сидела в окружении трех парней, явно не близких ей, но пытающихся произвести впечатление. Подошел:
— Мне очень нравится ваше творчество. Я почти очарован.
Она ответила вежливым «спасибо». Я позволил себе высвободить поток сознания:
— Я думаю, в искусстве все зависит от человека. Какие чувства вкладываются в слова, картины, музыку. По творчеству можно понять человека, — сказал, а сам подумал: «Ого! Вот как я умею гнать, оказывается! А может, я так говорю, потому что так и думаю?» — Это впечатляет. А вы к тому же такая симпатичная.
— Ой, вы меня смущаете.
— Кстати, поехали ко мне домой.
— А… У меня свадьба через месяц.
— Что, честно-честно?
— Да.
— Отлично! Значит, у нас есть целый месяц!
Ее смех мне понравился.
— Такой напор! — говорит, ее глаза блестят, в голосе придыхание. — Молодой человек, у вас такой напор. А у меня свадьба.
Я уже знал, что женщины в момент знакомства часто говорят что-то вроде «у меня есть молодой человек». Даже если его нет. Между девичьей отмазкой и правдой, выраженной теми же словами, огромная разница. Отмазка звучит механически или игриво, а по сути означает вопрос: «Действительно ли ты хочешь меня добиться?» Правда содержит другие интонации, ее легко почувствовать, и она означает: «У меня есть любимый человек и планы, связанные с ним». Эта девочка говорила правду, и я это почувствовал. Ни влезать в чужие планы, ни испытывать прочность своей настойчивостью я, конечно, не хотел.
— Желаю вам всего хорошего. Наверное, он классный парень, раз у него такая невеста.
— До свидания… Молодой человек, у вас такой напор!
Я отошел и увидел девушку, с которой мы будем играть в шахматы. Лена уже была в своем бежевом пуховике.
— Ты еще не оделся?
Я застегнул куртку, взял ее за руку и мы пошли к станции метро «Лубянка».
Первым делом у меня дома мы накурились травы. Я включил на компьютере ремиксы Depeche Mode. Начались странные танцы. Я лежал на диване и смотрел, как она танцует. Она не танцевала в обычном смысле этого слова. Она изображала музыку — плавными движениями тела, медленным полетом рук и меняющимся выражением лица. У меня возникло ощущение, что не она выражает собой музыку, а музыка создается ею. Как будто музыка отражает вслед за ней то, что она чувствует внутри и выражает в танце. Танцующая и танцуемое слились. Я подумал, что она чокнутая, и мне это понравилось.
