Как обычно, в шесть утра, над ухом запиликал будильник, заиграл свою нехитрую мелодию. Обычно Максим пресекал ее, хлопнув ладонью по большой кнопке на макушке будильника, но в то утро ему очень не хотелось просыпаться. Так не хотелось, что будильнику - невиданное дело! - пришлось играть свою мелодию во второй раз. Наконец, Максим открыл глаза. В комнате было темно - ведь за окнами еще ночь. К тому же, опущены занавески... А кто их опустил? У Максима похолодело внутри. Он судорожно зашарил глазами, но повсюду натыкался только на темноту. Рядом с левым плечом - ночная лампа. Вот если бы протянуть руку и включить. Максим с величайшей осторожностью выпростал руку из-под одеяла, потянулся... И сердце его подпрыгнуло в груди, больно ударилось о ребра. Руку стиснула чья-то кисть. Тут же зажегся свет. Максим увидел офицера... да, без сомнения, того же самого, что привел солдат тогда. Он сел на стул рядом с кроватью. - Я же велел забыть, - офицер поднес свою кисть к лицу и принялся рассматривать шрам, что белой полосой проходил по тыльной стороне ладони. - Я не мог, - выдавил Максим, - просто не мог... Эти Чужие... Ненавижу! Офицер хмыкнул и уставился Максиму в лицо. - Ненавидишь, значит. И потому находишь и убиваешь. Он на секунду замолчал, встал, расстегнул пуговицу на рукаве. - Я их тоже ненавижу, - неожиданно воскликнул офицер и закатал рукав - рядом с локтем была вытатуирована большая черная свастика. Мы с тобой братья теперь, понимаешь? Максим часто закивал головой. Такого поворота дел он никак не ожидал. - И мы вместе, вместе вырежем этих ублюдков! - Да! - Вместе! И еще другие присоединятся к нам!
Через десять минут они вышли из дома. Сели в БМВ цвета "мокрый асфальт" - номера Максим увидеть не сумел, офицер ненавязчиво пресек эту его попытку. Сквозь затемненные стекла мало что было видно, только мелькание домов и людей, еще немногочисленных на улицах в ранний час. Шофер, Измененный, вел машину с холодной уверенностью машины. - Я думал, они только кости ломать умеют, - заметил Максим. Действительно, странно было видеть мощного солдата без выражения на лице за рулем. Офицер хмыкнул. - Они гораздо более хладнокровны, чем люди, вот и все, - сказал он. Подумал немного и добавил: - Между прочим, он сам захотел стать таким. Для офицера он был слишком туп и неудачлив. Максим покосился на своего неожиданного попутчика - уж не телепат ли он. Если так... - А остальные? - осторожно спросил Максим. - Остальные тоже добровольцы. Видно было, что офицер совсем не хочет рассказывать излишне любопытному мальчишке такие вещи. Другой бы уже схлопотал пулю - военные замяли бы дело, сомнений нет. Значит, пока что Маким находится под защитой чьего-то приказа. Наконец, офицер проронил: - Нет. Ну конечно, какие могут быть варианты? Человек в здравом рассудке никогда не отдаст себя в руки этих живодеров. Максим спохватился и покрылся потом: а что если он все-таки телепат? В груди стало невыносимо холодно. - Мы подбираем их на улицах, - продолжил офицер, - бомжи, пьяницы, наркоманы... самоубийцы... убитые... - Что? Убитые? - Именно. - А-а, понятно, вудуистские обряды, зомби, да? - Я говорю вполне серьезно. Не хочешь - не верь. Ты и так слишком много узнал. Уже достаточно для того, чтобы... Офицер осекся. Максим надеялся услышать: "Чтобы расстаться с жизнью", но, видно, у военного на уме была несколько иная фраза. Максим посмотрел еще раз на лицо Измененного - будто низкокачественная резиновая маска с прорезями для глаз, в которые вставлены стекляшки. Маскарад какой-то... И этот офицер... Да, он в военной форме, но разве Максим не видел никогда _настоящих_ военных? Их видно по лицу. Машина остановилась. Сквозь темное стекло Максим увидел знакомое здание - двор универститета. И очень удивился: - Что это? - Универ твой, не видишь, что ли? Вылезай. Максим распахнул дверцу и оторопело остановился рядом - он хотел получить ответ. Офицер встал рядом и обвел рукой двор, наполненный студентами. - Люди? - спросил он. - Люди, - кивнул Максим. - Ну-ну. Иди, приобретай знания. Ну! Шагом марш! Максим выпучил глаза и простоял так, пока офицер не сел в машину, а та в свою очередь не скрылась за поворотом. Ну, и как это понимать? Естественно, на первую пару Максим опоздал. За это можно с схлопотать потом, но какая важность в нагоняе и паре лишних часов в библиотеке? После пары Максим нашел своих товарищей. Тех, что ходили вместе с ним на охоту. Один хвастался новой татуировкой - восточный дракон, пронзенный кинжалом. - Поаккуратнее с ней, дурень, испортишь ведь! - посоветовал Максим. - Что с ней станется? Она ж в коже, - пробурчал тот в ответ. Максима он боялся, хотя и был сильнее и массивнее его. Любой другой бы уже выплевывал собственные зубы. И татуировку спрятал обратно, под рукав рубашки. Максим вздохнул и начал: - Вам надо забыть мое лицо и имя. Прямо сейчас. И навсегда. - Как? - Так надо. Максиму трудно было смотреть в оторопелые лица - в них вот-вот проснется гнев, разочарование, презрение - все, что угодно. И он ждал, когда это случится. И думал, что скажет, только ничего не приходило на ум. - Вы можете продолжать... наше дело, только без меня. - Испугался? Максим нахмурился. - Я бы мог выбить тебе за это все зубы, да не хочу вылетать из университета. Тодда оставят, а я улечу. Тодда, парня со свежей татуировкой, на cамом деле звали не так. Максим и сам не знал его имени, но все называли его Тоддом. Говорят, за северные корни. Вначале это было нечто вроде прозвища, а потом он перестал на него обижаться. Он не заметил язвительного намека. Наверное, потому что был туговат на ум. Тодда оставят, во-первых, потому что у него влиятельные родители, а во-вторых, потому что он - подходящая фигура для решения внутренних проблем со студентами. Способы от случая к случаю менялись, но фундаментом всегда оставался Тодд. Максиму иногда становилось жаль его. Совсем редко. Он не любил тупиц, но Тодд обладал достаточным количеством энергии и к тому же почти собачьей преданностью идее. Это качество Максим обнаружил в нем совсем недавно. Идеальное орудие, нечего сказать. Гриша - это, кстати, тоже было прозвище - выступил вперед. Это ему Максим только что пообещал выбить зубы. Гриша, чернявый высокий парень, слишком много говорил. Иногда это шло не на пользу. Максим почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Взгляд постороннего. Обернулся - по коридору размеренно шагал Измененный. Он указал пальцем сперва на Максима, потом на входную дверь. - Интересно, что им еще отрезают, кроме голосовых связок? не таясь, во весь голос, произнес кто-то. Измененный никак не отреагировал на взрыв хохота. Он просто не понял. Не понял речи. Им дано разуметь только короткие и четкие приказы. А потом все поняли, что Измененный позвал за собой Максима. И смех будто рухнул в пропасть - повисла напряженная тишина. Максим почувствовал себя оплеванным. К военным студенты относились не очень хорошо, многие их просто боялись. А теперь приходится думать, что их товарищ - их прислужник. - А еще говорил - Чужих бить... - голос родился, но почти сразу потонул в дружном шиканье. "Вот и все, - подумал он, - конец дружбе, конец всему..." И пошел вслед за серолицым солдатом.
