— Почему?
— Ну… является ли он врожденным? Говорим ли мы о наследственном страхе или приобретенном в детстве? Страхе того, что может случиться в старости? Или страхе перед совершенным преступлением? Амигдала может просто проецировать вымышленный страх на тело.
— Как во сне.
— Да, как во сне, — согласился он. — Хотя порой сны возникают не вследствие фантазий, а в результате старых склонностей, о которых мы не подозреваем.
— Значит, это нечто созданное нами, нашей собственной историей, так? Амигдала одного человека отличается от амигдалы другого, даже если они родственники. Потому что у каждого из нас свое прошлое.
Прежде чем вновь заговорить, он помедлил, удивляясь ее увлеченности предметом.
— Не думаю, что мы уже знаем, насколько похожи эти узлы или присуща ли им особая структура. Мне всегда нравились романы девятнадцатого века, где братья и сестры, живущие в разных городах, переживают одни и те же горести, испытывают одни и те же страхи… Впрочем, я отклонился от темы. Мы не знаем, Анил.
— Это слово звучит как шри-ланкийское. Проверь его происхождение. Оно не похоже на научное.
— Нет. Оно похоже на имя злого божества.
Она вспоминает узел в форме миндалины. На вскрытии она всегда искала амигдалу — нервный узел, где обитает страх. Выходит, он управляет всем: нашим поведением и нашими решениями, стремлением к благополучному браку и желанием жить в безопасных домах…
Как-то раз они ехали с Саратом в машине. Он спросил: «У вас выключен магнитофон?» — «Да». — «В Коломбо есть по меньшей мере две нелегальные тюрьмы. Одна недалеко от Хейвлок-роуд, в Коллупитии. Там томятся месяцами, но сами пытки продолжаются недолго. Почти любого можно сломить за час. Почти любого из нас можно сломить одной мыслью о том, что может произойти».
— У вас выключен магнитофон? — спросил он.
— Да, выключен.
И лишь тогда он начал говорить:
«Я хотел найти закон, управляющий всей нашей жизнью. Это страх…»
Имя Анил — то самое, которое она в тринадцать лет выкупила у брата, — прежде чем быть окончательно принятым, прошло еще одну стадию одобрения. Когда Анил исполнилось шестнадцать, она сделалась раздражительной и дома нередко впадала в ярость. Чтобы ослабить эту сторону ее натуры, родители повезли ее в Веллаватту, к астрологу. Тот записал день и час ее рождения, произвел над ними некие арифметические действия, учел влияние звезд и, ничего не зная о коммерческой стороне вопроса, объявил, что проблема кроется в ее имени. Буйство девочки можно обуздать, присвоив ей другое. Он понятия не имел о сделке с сигаретами «Золотой лист» и рупиями. Его голос, претендовавший на безмятежность и мудрость, звучал в комнатушке за занавеской, пока в прихожей ждали другие семьи, надеясь подслушать чужие секреты и семейные тайны. Однако они услышали лишь громкие, решительные протесты девочки. В итоге прорицатель пошел на компромисс, предложив просто прибавить к имени Анил мягкий знак. Так оно станет более женственным, мягкий знак умерит ярость. Но она отвергла даже этот вариант.
