В час ночи Сарат с Анил, проехав по серым безлюдным улицам Коломбо, добрались до центра города. Когда они остановились у больницы скорой помощи, Анил спросила:
— Это ничего, что мы привезли его сюда в таком виде?
— Не волнуйтесь. Мы отведем его к моему брату. Если нам повезет, мы найдем его где-нибудь в отделении.
— У вас здесь работает брат?
Сарат поставил машину и несколько секунд не двигался:
— Боже, как я устал.
— Может, вы останетесь в машине и поспите? А с ним пойду я.
— Со мной все в порядке. Лучше я поговорю с братом сам. Если он здесь.
Они разбудили спавшего Гунесену и, поддерживая его с двух сторон, отвели в здание. Сарат переговорил с кем-то у стойки, и они втроем уселись и стали ждать, Гунесена со сложенными на коленях руками, как боксер. В приемном отделении все было как днем, работа не прекращалась, хотя все двигались неторопливо и спокойно. К ним подошел человек в полосатой рубашке и заговорил с Саратом.
— Это Анил.
Человек в полосатой рубашке кивнул.
— Мой брат Гамини.
— Очень приятно, — равнодушно произнесла она.
— Это мой младший брат. Он врач.
Он и Сарат не дотронулись друг до друга, даже не пожали рук.
— Пошли… — Гамини помог Гунесене встать, и они вместе зашли за ним в маленькую комнату.
Гамини откупорил какую-то бутылку и начал смазывать ладони Гунесены. Анил заметила, что он без перчаток, даже без халата. Как будто явился сюда из-за карточного стола. Потом он ввел обезболивающее.
— Он мне не говорил, что у него есть брат, — сказала Анил, нарушив молчание.
— О, мы не слишком часто видимся. Знаете, я тоже о нем не рассказываю. Каждый идет своим путем.
— Но он знал, что вы здесь и в какой вы смене.
Наверно, да.
Они оба намеренно исключали Сарата из своей беседы.
— Давно вы с ним работаете? — Теперь вопрос задал Гамини.
— Три недели, — ответила она.
— Твои руки… больше не дрожат, — проговорил Сарат. — Ты вылечился?
— Да. — Гамини повернулся к Анил. — Это семейная тайна.
Сделав обезболивание, он вытащил из рук Гунесены гвозди. Потом промыл их беталимой, темно-красной пенистой жидкостью, которую выдавил из пластиковой бутылки. Он проделал это очень нежно, и это почему — то удивило ее. Открыв ящик, он вытащил еще один одноразовый шприц, чтобы сделать укол от столбняка.
— Ты должен больнице два шприца, — пробормотал он, обращаясь к Сарату. — Здесь на углу есть магазин. Купи их, пока я его зарегистрирую. — Он вывел Анил с Саратом из комнаты, оставив пациента одного. — Сейчас у нас нет свободных коек для травм такой тяжести. Знаете, в наши дни даже распятие не самое тяжкое преступление… Если вы не можете взять его к себе, я найду кого-нибудь присмотреть за ним, пока он будет спать в приемном покое, — то есть, я все улажу.
