– Тебя послушать, я чем-то непристойным занималась. Макс мой друг.
– Друг? Ты считаешь другом человека, который подбивает тебя не слушаться мужа?
Я зажмурилась на мгновение. Какая же я дура! Думала, все забыто. Как бы не так. Сайрус не из тех, кто спускает обиды, тем более такое преступление, в каком повинна я. Преступление против устоев нашего брака. Правила мне известны? Известны. Я сознательно их нарушила. И полагала, что мне это сойдет с рук?
– А я думала, ты меня простил.
Я даже не поняла, что произнесла это вслух. Только Сайрус вдруг коротко и сухо хохотнул:
– А ты не просила прощения.
Может, напомнить, что истинное прощение дается без всяких просьб? Исключительно по доброй воле? Нет, лучше убраться подобру-поздорову. Самое время потихоньку выскользнуть из кухни и попытаться найти другую рубашку, пригодную для обеда в обществе городских шишек. Но дело не в несчастной рубашке, нет. Гнев Сайруса имеет гораздо более глубокие корни. Там, откуда он поднимается, клокочет скопившееся за долгие годы раздражение. Бесчисленные случаи, когда я, по убеждению Сайруса, подводила его.
– Прости, пожалуйста, – миролюбиво попросила я. Может, увидев мое раскаяние, Сайрус уймется, вспомнит, что мы практически помирились? Разве не смотрел он на меня почти с сочувствием, совсем недавно? Конечно, от сочувствия до любви далековато, но надо же с чего-то начать. Я все еще ощущала у себя на лбу теплое прикосновение его губ. Было это? Или я все придумала?
– Нет, Рэч, одними извинениями тут не обойтись. – Сайрус крепко, слишком крепко, ухватил меня за запястье. – Я прошу немногого, но есть вещи, которые должны выполняться неукоснительно. Безделья я не потерплю. Ты хоть знаешь, сколько я работаю? Сколько нужно денег, чтобы содержать такой дом?
Я потрясла головой, не смея поднять на него глаза. Куда подевалась та уверенная в себе женщина? Она была здесь еще вчера. А сейчас, когда ее, как щенка, ткнули носом, чтоб не забывала свое место в этой семье, она в страхе затаилась. И даже не вздрогнула от зуботычины.
* * *
– Доброе утро. – Спустившаяся на кухню Лили в ужасе уставилась на мою руку, где краснели пятна от пальцев Сайруса, перевела взгляд на лицо, где на щеке уже наливался синяк. – Мам!
– Ничего страшного. – Я выдавила улыбку. – Я такая неуклюжая…
– Прекрати! – Лили хлопнула ладошкой по столу. – Прекрати мне врать! Я все знаю. Ты сама мне все рассказала.
«Далеко не все», – подумала я, размешивая тесто для блинов.
