– Что это? – спросила Лили, когда Макс вручил ей отрез.
– Пока ничего, но станет платьем.
– Для меня? – Голос Лили дрогнул.
– Для тебя. Я подумал, вам с мамой приятно будет сшить его вместе.
– Летняя ткань, – заметила я, пощупав краешек отреза. Ткань была гладкой, прохладной, воздушной.
– Значит, это будет платье для теплых деньков, – пожал плечами Макс. – И не торопитесь. Времени у нас полно.
В этом я как раз сомневалась. Украденные дни были всего лишь передышкой, отпуском от душной жизни. Они свалились на меня чудесным подарком и наполнили ожиданием чего-то неведомого. Но опыт подсказывал: этот антракт дорого мне обойдется. И расплата не за горами.
Накануне возвращения Сайруса я получила предупреждение. Посреди ночи проснулась в холодном поту и громко сказала:
– Это не может продолжаться.
Слова, казалось, отдались в каждом уголке спящего дома. Я зажала рот рукой, будто останавливая вырвавшееся проклятие. Именно так – проклятие. Я не хотела, чтобы Сайрус возвращался.
Утром, когда я спустилась принять душ, на кухне стоял мой муж. Вид после дороги помятый. Стоя ко мне спиной, он растирал шею. Пару секунд я изучала его, пытаясь разглядеть в линиях широких плеч того человека, за которого когда-то вышла замуж.
Быть может, он по-прежнему здесь? Юноша, в которого я влюбилась. Парень, в котором чудесным образом соединялись мальчишка и мужчина. Рядом с которым по мне словно пробегал электрический ток. Его присутствие и сейчас вызвало во мне трепет, но теперь меня трясло по другим причинам.
– Ты дома, – сказала я.
Не дай бог обернется, а тут я стою, пялюсь.
Повернув голову, Сайрус глянул на меня, затем закрыл глаза и снова принялся массировать шею.
– Устал как собака. Шея просто убивает. Поди сюда, – подозвал он, усаживаясь за маленький стол у окна в нише возле кухни.
Я остановилась примерно в метре от него. Что ему от меня нужно? Долго гадать не пришлось. Сайрус, приподнявшись со стула, схватил меня за руку, рывком подтащил к себе. Положил мою руку себе на шею:
– Вот здесь. Не очень сильно.
– Тебе шею растереть?
– Нет, омлет поджарить! – буркнул он.
Я промолчала. Когда мы только поженились, Сайрус обожал напоминать, откуда он меня вытащил: из семьи простого рабочего, которому было не по карману держать жену дома. Моя мать работала в придорожном кафе. Для Сайруса это служило источником постоянных насмешек. Чтобы женщины из семьи Прайсов работали? Да никогда в жизни! Это так унизительно… Тем не менее иногда Сайрус напоминал и кое-что другое: мол, хоть я не приношу домой зарплату, обязанности мои сродни обязанностям буфетчицы: он заказывает – я исполняю.
