Я его вспомнила. Впрочем, и не забывала. У Марычева необычное лицо — вылепленное наспех, грубо и неумело. Срезанный подбородок, выступающие скулы, жесткая линия рта. Брил голову, и прижатые к черепу уши смотрелись странно и пугающе. Но улыбка хороша.
Мы встречались на каком-то приеме. Олег пригласил меня в самый последний момент. В скромном костюме и почти без макияжа ощущала себя начинающим нудистом. Марычев чувствовал себя примерно так же: тоже скромный костюм и макияж тоже отсутствовал. Он тогда только-только публично отрекся от прошлого, вступил в новую партию, открыл бизнес и теперь не знал, куда девать руки.
Бокалом шампанского соприкоснулся с моим.
— Прекрасный вечер, — неловко улыбнулся. — Вы здесь одна?
— Вроде бы с мужем. А вы?
— Вроде бы с женой.
— С ней? — указала я на чуть поплывшую блондинку в толчее.
— Да. Но как?..
— Люди, долго живущие вместе, становятся похожими друг на друга. Но дело не в этом. Просто я — пророчица.
— Настоящая?
— Настоящая. Кстати! Вернее, некстати. Контракт, на который вы рассчитываете, не состоится. Не переживайте. Через неделю заключите другой, более выгодный.
— Ого! А что еще меня ждет в будущем?
Без усилий приоткрыла шторку его души. Споткнулась на первой же развилке.
— Станете вдовцом. И однажды наши судьбы пересекутся.
Не поверил. Мне никто поначалу не верит.
* * *
После того случая, с доктором, пробудилась пугающая сила. Я видела любовь и расставания, смерть и болезни, взлеты и падения. Видела, но в большинстве случаев боялась говорить. Люди верят хорошим прогнозам и винят тебя в плохих.
— Говори красиво, непонятно и хорошо, — поучала Марга. — Человек хочет счастья и достатка, вот и обещай счастье и достаток. Ему приятно, а с тебя не убудет.
— Я не могу врать.
— Мне же врала. И Олегу, и Ляльке. Ни одно из твоих предсказаний не сбылось.
— Вы — другое. Тебе не понять.
— А ты объясни!
Как объяснить, если сама толком не понимаешь?
Да, я с легкостью предсказывала будущее, бегло читая по книгам судеб. Вот только тех, кто был связан со мной истинной любовью или кровными узами, уберечь не могла.
Ляльке сейчас двадцать один. Полное и безоговорочное совершеннолетие. Полная и безоговорочная ненависть к родной матери.
Не виню. Что она видела со мной? Горы бутылок, лужи блевотины, всклокоченные волосы, голая грудь в драном халате. И женщиной-то не назвать. Олег цедил слова и старался меня не касаться. Очень больно, когда два самых близких человека стараются тебя не касаться. Муж и дочь. Хотя Олега я всегда любила больше, чем Ляльку. Может, она это чувствовала?
