Чему же в таком случае учили в знаменитых парижских школах, будто бы прославившихся на всю Францию, если верить газетам, которые Бродар читал в Нумеа? Ведь эти маленькие негодяи, должно быть, сидели на школьных скамьях, прежде чем попали сюда за кражу? Но тогда это черт знает что такое! Какие же правила нравственности внушали им в школах? А если несчастные подростки никогда не учились в школе, то зачем их бросили в тюрьму? Ведь они действовали по неразумию, и, следовательно, сперва их нужно было поместить в учебное заведение.
«О да, — думал Бродар, наблюдая за мальчишками, которые перебрасывались грязными шуточками по адресу молча слушавшего их старика, — да, мои товарищи по ссылке были правы, утверждая, что все в нашей стране надо переделать!»
Его престарелый сосед сохранял хладнокровие и, по-видимому, не обращал внимания ни на зловоние, ни на окружавший его сброд. Этот патриарх как будто находился не в тюрьме, а у себя дома, среди многочисленного потомства.
Несмотря на глубокое личное горе, Бродар был поражен, убедившись, что общественная нравственность за время его отсутствия пала еще ниже. А он-то верил в большие перемены к лучшему!
«Так вот что такое эта прославленная республика, — думал он. — Дети развращены здесь до мозга костей, а старых людей бросают в тюрьмы и глумятся над их сединами!»
Старик — у него было хорошее, открытое лицо — уже давно с жалостью смотрел на Бродара. Кожевник хранил угрюмое молчание; глаза его горели мрачным огнем, лицо было искажено, лоб мучительно напряжен, словно сдерживал напор мыслей, теснившихся в голове. Жак ломал руки, думая о жене и детях: ведь ему даже не пришлось их обнять.
— Не больны ли вы? — участливо спросил старик. — Не хотите ли пить? У меня есть бутылка вина, разбавленного водой.
— Нет, спасибо, — ответил Бродар, — она понадобится вам самому.
— Ничего, мне хватит, возьмите! Надзиратели меня знают; если понадобится, я достану еще. Выпейте, вам полегчает. У вас, наверное, лихорадка?
— Не знаю, что со мною, я сам не свой.
— Бедняга!
— Не могу понять, наяву или во сне все это случилось.
— Вы, значит, не ожидали ареста?
— О нет!
— А мне, напротив, стоило немалого труда добиться, чтобы меня засадили.
— Вот те на! — вскричал один из мальчишек. — Старикан может нас угостить! Слышите, ребята?
— Чем же? — спросил старик.
— Как чем? Да историей о том, как вы попали в каталажку, старый хрыч. Нам любопытно будет послушать!
— Расскажите, расскажите! — подхватили остальные.
