С огнем хотели повенчать.
Им гул набата предрекал о мести,
Мешал спокойно, крепко спать.
Нашли предателя-иуду,
Сомкнулись горе и беда,
Взбивала пыль тогда повсюду
Степных кочевников орда.
Остался в памяти он Гришкой
По странной кличке "Кутерьма"
Давно известно, что под пыткой
Ломает слабого тюрьма.
Какого племени и роду
Пробрался бес в его уста?
На гибель Божьему народу
Открыл заветные места.
Тропой безлюдной страшной ночью
Провел исчадье тьмы и зла,
И сердце сразу острой болью
Пронзили грешные дела.
За ту измену в поколеньях
Под тихий шелест камыша,
Приходит в новых воплощеньях,
Смердя, порочная душа.
И с диким воем у костра
Шакал в обличии волка,
Познавший обух топора,
Прощенья просит чрез века.
Но перед взором удивленным
В молитвах к Богу обратясь,
По Вере предкам осажденным
Врата открылись не таясь.
Они ушли в Миры иные,
Чтобы потомкам помогать,
И часто просят их живые
О "Светлояре" рассказать.
(Владимир Бакшеев-Сказание о Китеж-граде)
Не может быть! Не было нападения на Русь, летом тысяча двести тридцать седьмого года! Батый приведёт свои орды к зиме. Откуда здесь столько степняков? Малые отряды, для захвата полона ещё понятно, но отряд в десять тысяч сабель?
Первой мыслью было срочно бежать и кричать во весь голос. Но потом подумал, а кто поверит? Поверит один, дед Матей, и то не уверен. Не очень верит он в сказки про леших. Но надо было как-то убедить его поговорить с Гориным и Велесовым. Надо собирать армию, то-есть дружину, ополчение, наконец.
Рассветало. На поляне, у чуть дымящих кострищ, вповалку спали ратники. По краям, где ещё горели костры, сидели сторожа.
После выпитого целого котелка чая, захотелось отойти до ветру. Спавшие ратники если и поднимались по той же проблеме, то справляли нужду по малой, отойдя на пару шагов от лёжки. Мне вдруг, захотелось отойти подальше. Я поднялся и направился к кустам. Кубин молча проводил меня глазами. Протиснувшись сквозь кусты, поднялся на пригорок, зашел за сосну, потоптался, словно место не нравилось, и пошел глубже в лес. Глубоко в сознании пищала мысль, но как-то тихо, что-то вроде «Куда меня несёт?». Наконец у понравившегося дерева встал…
Ух. Поднял голову — напротив, на толстой ветке, сидел ворон и смотрел на меня. Я удивленно оглянулся, чего меня сюда принесло? Опять посмотрев на птицу, сказал:
— Чего пялишься, отвернись.
Ворон повернул голову и стал смотреть мне за спину. Даже сдвинулся чуть в сторону. За спиной кто-то есть? Чёрт, саблю-то оставил, идиот. Медленно достаю нож и, резко повернувшись, замираю в боевой стойке.
