Вокруг загомонили парни:
— А как же поганые? Неужели спустим им это?
Я вздохнул.
— Будет ещё у нас возможность с ними поквитаться. А сейчас товарищей наших похоронить надо.
Из кустов вынырнул Демьян.
— Дед Матвей, Володимир Иванович! Там наши. Велесов Борька и с ним ещё дюжина. И там боярин Велесов. Умирает он.
Последнее Демьян договаривал уже на ходу. Мы мчались туда, куда указывал Демьян.
Велесов лежал на небольшой полянке. Его голову держал на коленях Борис. Вокруг толпились ратники, что уцелели. Увидев меня, он слабо улыбнулся:
— А, боярин Велесов. Видишь вот, как вышло? Умираю я.
Борис всхлипнул:
— Нет, тятя, ты не умрёшь. Боярин поможет тебе.
Он поднял на меня умоляющий взгляд:
— Ведь ты поможешь? Помоги, прошу.
Я молчал. Помочь уже было невозможно. Из груди торчали обломки стрел. Кольчугу снять и не пытались. Крови потерял много. Как он живой ещё? Я опустил голову. Помочь я не мог в любом случае. Ну не врач я, черт возьми! Борис всё понял. Понял и Велесов. Он закрыл глаза и пробормотал:
— Слушай меня, сын. Наклонись ближе.
Он помолчал. Вздохнул и сказал:
— Я умираю. Ты теперь один остался. Дело твоё выжить и род продолжить. Слушай Володимира Ивановича. Дядя он твой.
Он перевёл взгляд на меня.
— Брат. Прости меня. Не принял я тебя как брата. А теперь…
Он кашлянул и замер.
Я положил руку ему на грудь.
— Я клянусь, что сделаю всё, чтоб он выжил.
Поднялся. Кубин, стоявший рядом, перекрестился и произнёс:
— Прими, Господи, душу раба твоего.
Стояли и молчали, смотря на тело. Борис смотрел отрешенно. Один из ратников, закончив молиться, перекрестился и спросил:
— Что теперь делать-то?
— Хоронить всех будем.
Борис поднял голову и твёрдо сказал:
— Отца я похороню дома.
Дед Матвей приобнял Бориса за плечи:
— Боренька, далеко ведь. Поганые рядом. Похороним со всеми.
Борис упрямо помотал головой:
— Отца я похороню дома. Хоть он будет рядом.
— Погоди, а почему только он?
Парень смотрел сквозь меня и я понял, что случилось. Я вспомнил сон.
— Твоя мама и братья в Китеже были?
Он кивнул. Мы с Кубиным переглянулись.
— Ладно. Вези отца и хорони. Завтра поутру и поедешь.
Я повернулся к Кубину.
— Матвей Власович, проводи его. Возьми людей сколько надо.
Дед Матвей кивнул.
— А теперь вы. — Я оглядел всех. — Старший кто есть? Сотники или десятники?
Вперёд выступил один.
— Нет сотников, полегли все. Я десятник, Бравый Иван.
— Бравый, говоришь? А сколько вас тут, таких бравых? И как в живых остались?
Ратник покачал головой:
