— Здравствуй, молодец.
Из-за дома вышла Мяга, несущая в руках глиняный кувшин.
— Проснулся? И как себя чувствуешь?
Я покосился на девушку и ответил:
— Спасибо, хорошо.
Старушка протянула мне кувшин и сказала:
— Вот испей.
Я взял и подозрительно посмотрел в него.
— А я не усну после него?
Мяга засмеялась.
— Нет, нерождённый. Это просто квас. А до этого ты пил отвар целебный. И спал после него.
Квас шипел и бодрил, как кофе.
— Спасибо. А почему ты меня нерождённым называешь?
Старушка хитро посмотрела на меня и улыбнулась:
— А ты сам ответ знаешь. Я ведь ведунья и слышу лес. Кстати, знаю местного лешего.
— Понятно. А как я сюда попал?
Старушка забрала кувшин и пошла за дом. На ходу обернулась и сказала:
— Матвей свет Власович привёз.
Я вскочил и бросился за ней.
— А он-то где?
Мяга поставила кувшин на стол под навесом и подошла к небольшой печи, что стояла рядом. На ней в нескольких медных котелках варилось что-то вкусное.
— Он к отрокам своим отъехал. Обещался сегодня вернуться. Кстати, вот и он.
Всадник соскочил с коня и, повернувшись, замер.
— Не может быть! — Он быстро подошел и обнял. — Как же так? День назад ты ещё полумёртвым лежал, а теперь… это чудо!
Я помотал головой.
— Это не чудо. Меня от смерти спасла Баба Мяга.
Раздался голос старушки:
— Не меня надо благодарить, а Ладу, мою названную внучку. И древо, что силу такую тебе дало, нерожденный.
Потом улыбнулась Кубину:
— Здрав будь, Матвей свет Власович.
Он поздоровался с Мягой.
Я посмотрел в глаза Кубину. Спросил тихо:
— Власыч, кто ещё живой?
— Мало ратников осталось из наших двух сотен. — Вздохнул дед Матвей. — Десятка не наберётся, и то все раненые. Только братья Варнавины без единой царапины. Да отроки все уцелели.
— А Демьян?
Кубин чуть улыбнулся:
— Этот молодец жив и здоров. Всё рвался сюда. Только я его урезонил — стал над отроками, командуй ими. Пойдём, я подробней тебе расскажу.
Я наклонился ближе к Кубину и прошептал:
— Как получилось, что ты, крещёный, меня, тоже крещёного, к язычнице привёз? А вера? Что-то не похоже на тебя, Власыч.
Кубин открыл рот, чтоб ответить, но у Мяги, наверно, был чуткий слух, и она, что-то мешая в бурлящем котелке, сказала:
— А его ко мне тоже язвлёным привозили. Много раз на ноги его поднимала. Вот и привёз тебя ко мне. А вера тут не при чём. Садитесь, бояре. Сейчас снедать будем.
Мяга окрикнула проходящую мимо девушку, несущую бельё:
— Ладушка, как управишься, подходи, поможешь.
Потом повернулась к нам. Посмотрела на меня и сказала:
