— Кому такой должок возвратишь?
Ратник смеялся осторожно, придерживая рот. Он показал на край поля, где степняки выстраивались в ряд для атаки:
— Вон другам егошним возверну.
— Ха, боярин! Я сшиб одного и четверых зарубил!
Рядом со мной появился Демьян. В руках он держал две рогатины, одну я узнал. Он подал мне мою рогатину и, подняв сетку бармицы, утёр пот.
— Жарко.
Я показал на монгольские сотни, что начали движение к нам:
— Сейчас жарче будет. Ты, это, поберегись, парень.
Он кинул и стал смотреть на разгоняющихся степняков. Горин спокойно ждал.
— Смогут ли отроки дострелить сюда? Далековато.
Горин кивнул:
— Далеко, вот и ждём. Пусть ближе подойдут.
Когда до монгольской лавы осталось двести метров, Горин крикнул:
— С Богом!
— Китеж!
Лошади, храпя, резко взяли в рысь. Сбиваясь плотней и опустив рогатины, мы понеслись навстречу врагу.
Молодцы, парни! Дострелили!
Напротив нас закувыркались кони. Большинство слетевших всадников вскакивали и кидались в сторону, но тут же попадали под собственную конницу. Стрелы летели плотно и сшибали врага уже по всей линии.
Удар!
Мне показалось, что моя рука оторвалась и осталась на ратовище рогатины. По щиту противно проскрежетало. Что-то ударило в правый бок и по плечу. Опять удар в щит. Еле удержался в седле. Ржание вороной и боль в левой ноге, а я саблю никак не могу достать. Рука онемела.
Бум!
Зазвенело в голове. И боль в спине.
Ё… м…ть!
Наконечник копья прошел мимо щита и ударил в бок. Твою…
Не совсем заживший ушиб отдался резкой болью. Что же с рукой? Я пытался сжать рукоятку сабли, но не мог.
Вдруг все осталось позади. Вырвался?
Огляделся. Точно. Строй степняков в восемь рядов проскочил. На удивление быстро. И живой. А ратников вырвалось всего десяток. Все тут же развернули коней и кинулись обратно. Я поднёс руку к лицу, пытаясь понять, что с ней? Постепенно она оживала, и я стал разминать ее, приводя в чувствительность. Похоже, я получил сильный удар в локоть, прямо по нерву.
Битва кипела. Много монгол метались пешими, сшибленные при ударе, но много и верховых. В этой каше было трудно разобрать русских ратников. Разве что по концентрации степняков вокруг кого-то. На меня кинулись двое. Бросив разминать руку, выхватил, наконец, саблю. Ткнул вороной в бока и кинулся навстречу, забирая вправо.
— Умри!
Хруст костей. Этот подставился под удар щита. Второй развернул коня и кинулся за мной. Рванул на себя узду, разворачивая вороную. Степняк выбросил вперёд копьё. Я пригнулся, отводя остриё в сторону, и резко ударил своим щитом в край монгольского щита. Степняк щит удержал, но от удара открылся бок, и я тут же вогнал туда клинок. Всё. Стряхнул кровь. Рядом в землю воткнулась стрела.
