— Ты знал, что оно у нас было общим?
— Да.
— И хватило наглости промолчать?!
— Хватило такта не вмешиваться в твою жизнь.
— Ты никогда и ничего не договаривал до конца. Ждал. Чего ты ждал? Необратимости? Пока нас не выкинет за край, где земная жизнь невозможна?
— Зачем рассказывать человеку то, что он вспомнит сам, но иначе?
— Я и вспомнила. Париж. 1910-й…
— 1915-й.
— Хорошо, 1915-й. Мы жили на Rue La Fayette — район перекрёстков и треугольных домов. Мы жили втроём. Ты был женщиной, высокой и пышной. Я была мальчиком балетного телосложения, с таких древние греки ваяли свои статуи. Альберт был бисексуалом, богатым и умным…
— Альбертом звали моего брата в другой жизни в Лондоне. Он тоже знал и хранил своё имя от рождения к рождению, как и Ульвиг.
— Да?
— Предпочла бы не знать об этом?
— Хватит прятать от меня моё время! Я имею право знать!
— Тогда вспоминай. Но помедленней, трудно читать по губам. Нервничаешь — дрожат.
— Мы любили его. Он любил красивые вещи. Я был скульптором, лепил странные фигуры из треугольников, стремящихся к равновесию квадрата или прямой. Альберт один понимал, мог видеть их суть, готовил мне выставку. Мы с тобой ненавидели друг друга: самые страшные войны ведут за любовь. Ты забеременела. Он не хотел ребенка, но вы решили пожениться. Выбор между статуями и детьми делают в пользу детей. Я шагнул из окна. А что мне осталось? Сволочь ты! Я так и не закончил лучшую статую — Януса. Возненавидел всех женщин. Там, в зелёной комнате, где раздают ответы, ползал по полу, рыдал, размазывал по лицу слёзы и сопли, просил вернуть его. Но мне сказали, что он не вернётся на землю. Тебя не было за зелёными шторами, тебе, вероятно, снился зал ожидания в аэропорту или на железнодорожном вокзале. Тебя мне вернули. Мужчиной. Тебя лишили женского дара, меня сделали красивой, лелеющей женскую суть. Нас выбрали друг для друга, чтобы прекратить вражду.
— Нет причин для вражды. Альберт никогда тебя не любил, не имел гомосексуальных наклонностей. Но видел в тебе своё отражение. В твоих треугольниках, стремящихся к равновесию квадрата, вспоминал «восьмёрки» своего предыдущего рождения — знаки бесконечности. Мы с ним не были счастливы. После твоего падения он пробовал рисовать сам, а потом ударился в поиски картины с ангелом и бросил нас. Ребёнок вскоре умер от пневмонии. Я осталась одна. И тогда появились Псы — преградить Альберту путь к тайне под слоями краски. Мы оба увидели яркий свет. Он ушёл навсегда, а я вернулся на землю, в современный Лондон. Мать отказалась от меня в роддоме. Псы нашли и вырастили меня, а когда достиг совершеннолетия, выбрали тринадцатым. Хранителем библиотеки Храма Сириуса. В одной из книг наткнулся на описание обряда проникновения, сделки с ангелом. Никто из братства не пытался ни отговорить меня, ни помешать. Им было известно о последнем рождении. Так я утратил надежду. Вспомнил прошлые жизни и будущее, но не то, что ждёт за границей света.
